Шанс сделал все, как ему велели, но внутренне был недоволен.
— Наверное, вы вздохнули с облегчением, когда узнали, что проблема решена? — спросил он из вежливости.
Мэри откинулась на спинку стула, и груди у нее поднялись так, словно готовы были выскочить из лифа.
— Облегчение? Я и так не волновалась.
— Вы не боялись, что эту историю раздуют?
Согласно версии конгрессмена, газетчики могли ухватиться за скандал и опозорить его, расписав в ярких красках, как его дочь ездит по улицам пьяная.
— Отец боялся за себя, а не за меня. — Мэри скорчила гримаску. — Только не говори, что ты этого не знал. Если отец — конгрессмен, у детей всегда проблемы.
— Может, вы слишком строго судите своего отца? — заметил Шанс. — Я уверен, он думал и о вашей репутации.
— Да брось, — засмеялась Мэри. — Отец — политик и заботится только о себе. Кроме того, собственная репутация меня нисколько не волнует. Все знают, что я не паинька.
Призывно облизнув губы, она наклонилась к нему.
— Хочешь познакомиться со мной поближе, Шонси? — Она коснулась его руки.
Он хотел вежливо объяснить ей, что у них ничего не получится, но тут рядом раздался до боли знакомый голос:
— Вот это номер! Какое странное совпадение!
Шанса даже затошнило от страха — это был тот самый голос, который нашептывал ему ночью слова любви. Он уже хотел повернуться и спросить, как она его узнала со спины, но не успел.
— О, привет, Тиффани! — воскликнула Мэри. — Вот это встреча!
Мэри Грили — вот как зовут рыжеволосую, вспомнила наконец Тиффани.
Опять этот мир! Мэри — дочь конгрессмена Джейка Грили.
— Куда ты скрылась? — Мэри придирчиво оглядела молодую женщину. Ее спутник сидел к Тиффани спиной.
— Обстоятельства переменились, — ответила она.
— Понимаю. — Мэри перевела взгляд на собеседника. — Если не ошибаюсь, сегодня мне тоже улыбнулась удача. — Длинным наманикюренным ногтем она ткнула в сторону мужчины. — Познакомься, Тиффани, мой адвокат Шонси Макман.
Далее все пошло как в замедленной киносъемке. Мужчина, сидевший напротив Мэри, медленно повернулся, и Тиффани, словно в тумане, увидела лицо Шонса.
Она тряхнула головой, чтобы отогнать наваждение. Шанс не мог быть адвокатом, не мог сидеть в дорогом ресторане, одетый в дорогой костюм, и отзываться на имя Шанси.
Невозможно, чтобы он оказался очередным лакомым блюдом Мэри.
— Тиффани, я все объясню, — заговорил человек в дорогом костюме взволнованным голосом.
И тут внезапно она поняла, что весь этот кошмар происходит на самом деле, что мужчина, которому она менее суток назад призналась в любви, оказался лживым интриганом.