Июнь стоял просто великолепный. По уик-эндам «Барн-Клоуз» наполнялся гостями, а будни были последними спокойными днями перед июльским наплывом отдыхающих.
Селина обнаружила, что обязанности ее до смешного необременительны. Всю кабинетную работу в основном выполняли Макс и Морри, так что Селина, не считая печатания писем, лишь отвечала порой на телефонные звонки и размещала в номерах вновь прибывших. Большую часть времени она проводила с гостями, выполняя их просьбы, выслушивая их жалобы, а дважды в неделю ездила в Кони на базар, чтобы заказать продукты. Еще следила за тем, чтобы в номерах регулярно менялось белье и отправлялось в прачечную, а в каждой комнате стояли свежие цветы.
Большим делом было узнать и запомнить все, что касалось принципов ведения дел в «Барн-Клоуз», которых придерживался Макс. Вначале Селина, которая готовила счета к оплате, широко раскрыла глаза, увидев чрезмерно высокую стоимость проживания в этом фешенебельном отеле. Но вскоре она открыла, что не для всех все было одинаково. Миссис Бессимер, например, за свои апартаменты платила крайне много, как и Клив Уильямс, у которого были проблемы с пищеварением, а следовательно, он требовал особой заботы и внимания. Но старый полковник Спанкер, не имевший за душой ничего, кроме пенсии, за свой номер платил довольно скромную сумму. И леди Дайер, старая, необщительная и нетребовательная, оплачивала небольшие недельные счета.
В «Барн-Клоуз» прибыл Клив Уильямс.
– Одна из наших болячек, – сказала Морри, снабжая утром Селину необходимыми инструкциями. – С ним у тебя больших проблем не будет, кроме того, что он все время на что-нибудь жалуется. Он только хочет, чтобы его оставили в одиночестве. Он уже был здесь дважды и хорошо платит. Но его непостижимые жалобы, кажется, не закончатся никогда. Возможно, поэтому все его книги такие циничные и горькие.
– А он писатель? – с уважением спросила Селина.
Морри изумленно взглянула на девушку:
– Ты никогда не слышала о Кливе Уильямсе? Что ж, будь наготове, когда он приедет сегодня во второй половине дня. Может быть, он сразу отправится в кровать, а может, чего-нибудь и потребует.
Селина наблюдала за тем, как Клив Уильямс выбрался из большой машины с шофером, Морри радушно поприветствовала его в вестибюле. Словно назло чудесному теплому дню писатель был в толстом пиджаке из верблюжьей шерсти. Селина очень удивилась, обнаружив, что он довольно молод. Он был высок и бледен, а в его темных глазах застыло горькое, несчастное выражение. Он перекинулся несколькими словами с Морри, а потом торопливо поднялся по лестнице в свою комнату. Шофер шел за ним по пятам, неся его багаж. Через несколько минут он спустился и сказал: