— Возможно. Но если дело чистое, то зачем устраивать из него тайну?
— Видите ли… — Лорен замолчала, понимая, что любое ею сказанное слово будет истолковано не правильно и еще больше все испортит.
— Просто, — продолжал за нее Мэйсон, — ваш шеф, Леланд Кросс, мэр и городской совет надеялись протолкнуть проект, не привлекая к нему внимания. А вам не кажется, что жители Чарлстона имеют право знать, что небоскреб, который намеревается возвести Кросс, изменит лицо города? И что здание скорее всего будет построено на земле, где должен быть парк?
— Кажется, — согласилась Лорен, — но я как-то не думала об этом.
— Напрасно. Вы вместе с другими горожанами лишитесь парка. Вы и ваша дочка.
Неужели вам это безразлично?
— Конечно, нет.
— Так вот, я всего-навсего хочу доказать, что люди, которым не безразлично, что происходит вокруг, должны иметь возможность влиять на решения властей, а следовательно, своевременно получать информацию. В этом смысл моей работы.
Лорен не могла не согласиться с точкой зрения Мэйсона. Он облек в слова то, о чем она думала. Сомнения одолевали ее с того самого дня, когда она записывала в кабинете Рида предложения Леланда Кросса, которые должен был обсудить городской совет.
Заметив, что она задумалась, Мэйсон решил этим воспользоваться.
— Лорен, я понимаю, что вы преданы вашему шефу, и восхищаюсь вашей прямотой. Но разве это означает, что вы должны быть бездумным винтиком в механизме под названием городской совет? То, что намерены осуществить люди, о которых мы говорили, — ошибка. Я не собираюсь вам этого доказывать, потому что уверен — вы во всем разберетесь сами.
Ей вдруг захотелось остаться одной — где-нибудь, где можно будет спокойно подумать. Ужасно неприятно было верить, что Рид Донован поступает дурно, и причем умышленно. Еще непрятнее было допускать, что Леланд, стремясь во что бы то ни стало осуществить свои намерения, готов заключить сомнительную сделку. Однако Лорен не могла отрицать и того, что обвинения, выдвинутые против них обоих Мэйсоном, весьма обоснованны. Возможно, он всего лишь выполнял свой журналистский долг, а она оказалась его случайной жертвой. Глядя сейчас на него, она хотела понять, так ли он самоуверен, как показалось ей с первого взгляда. Впрочем, если она права, то в данном случае это достоинство, а не недостаток.
— Мне пора, — решительно сказала она, поднимаясь. — Я обязательно подумаю о том, что вы сказали.
— Только об этом я и прошу, — с достоинством ответил Мэйсон.