— Вам просто необходимо выбросить эту японку из головы.
— По-вашему, это так просто?.. — спросил он. — Вам приходилось когда-нибудь любить? Не так, как принято в наше время, заранее планируя все свои слова и поступки, а иначе… Так, чтоб до самозабвения, отрешаясь от самой себя ради одного взгляда любимого человека?
— Да, — ответила Лаванда, глядя ему в глаза, и с грустью добавила: — Но мое чувство не было взаимным.
— И вы смогли забыть о любви? — с недоумением в голосе воскликнул Николас.
— Нет. — Лаванда печально вздохнула.
— Тогда вы меня поймете.
Они замолчали, думая каждый о своем. Пауза затягивалась, порождая неловкость, и в какой-то момент в воздухе повисло тягостное напряжение.
Первой пришла в себя Лаванда. Она протянула ему руку со словами:
— Мне пора возвращаться к подругам. Иначе они кинутся меня искать.
Николас сжал ее пальцы и задержал их в своей ладони чуть дольше необходимого.
— Спасибо, что дали мне выговориться, Лаванда. Если позволите, то я хотел бы считаться вашим другом.
Лаванда впервые услышала, как он назвал ее по имени, и это доставило ей радость.
— Конечно, Николас, — улыбнулась она. — Вы могли бы и не спрашивать. Иметь такого друга сочтет за счастье любая женщина.
Лаванда вернулась в зал, а он проводил ее взглядом и тихо произнес:
— Вы не любая, Лаванда, вы — особенная…
Почувствовав дыхание на своем лице, Лаванда подняла веки и увидела склонившегося над ней Николаса. Его глаза, горящие в ночи как два сапфира, смотрели на нее с любовью.
— Ты пришел, — прошептала она, потянувшись к нему всем телом, и тонкая ткань покрывала соскользнула на пол, оставив ее обнаженной.
Николас обнял ее, а его губы приникли к ложбинке меж грудей, словно ставя невидимую печать. Лаванда застонала…
И проснулась. Сквозь густую вуаль тумана в окно смотрела луна. Ее скупой свет озарял часть спальни, рисуя на стене странные фигуры. Они двигались, сливались в одно целое и вновь делились.
Лаванда подтянула колени к подбородку и села, набросив одеяло на плечи. Странный сон, приснившейся ей, оставил по себе чувство пустоты и недоумения.
Тело все еще хранило ощущение близости Николаса, и Лаванда не спешила признать это иллюзией. Она закрыла глаза, надеясь вернуть утрату, но ничего не получилось.
— Я схожу с ума, — пробормотала молодая женщина и, выбравшись из постели, подошла к окну.
За окном, медленно кружась в воздухе, летали снежинки. Прислонившись лбом к прохладному стеклу, Лаванда подышала на него, чтобы оно слегка запотело, и пальцем медленно вывела «Николас».
— Почему? — сорвался с губ мучительный вопрос.