— Вы прибыли с подкреплением?
— Лейтенант Нгуен будет записывать ваши показания.
— Вы замолвите за меня словечко хозяйке, потому что работа… она ведь сама не делается.
— Это что-то новенькое — такая забота о сроках.
— Дело в том, что сейчас у нас не хватает персонала.
— Довольно, вы закончили свой номер?
— Да ладно, у вас нет чувства юмора. Располагайтесь.
— Я хочу задать вам несколько вопросов, связанных с событиями, которые произошли вчера вечером… Кроме того, я только что получил ваше досье…
Нгуен открыл чемоданчик и протянул Кюшу листок.
— Что это?.. Мое дело, да?
— Пожалуй.
— Надеюсь, вы не думаете, что это я? Я не убийца, и потом сначала я хочу поговорить с моим адвокатом.
— О-ля-ля! Спокойно. Я ведь пришел не арестовывать вас. Если вы будете сотрудничать, проблем не возникнет.
— Тогда можно попробовать…
— Я готов, патрон, можете начинать.
— Итак, вы ведь были последним, кто видел вчера вечером Марьетта?
— Да, ну и что? Я был последний, кто выпил с ним по стаканчику, и вы нас видели. Мы вместе вышли.
— Мне сообщили, что перед уходом вы поссорились, и, судя по состоянию, в каком вы находились, я склонен этому верить.
Анж, немного смущенный, дотронулся до брови, повторив жест боксеров, и рассказал полицейским об обстоятельствах, заставивших двух мужчин подраться:
Марсель был очень возбужден, он хотел выпить еще, но Блашар был против. Ему пришлось применить силу и выставить Марселя вон.
— Берегись, Блашар, ты потеряешь ценного клиента!
Анж и Марсель дошли до угла церкви. Площадь была освещена оранжевым светом, напоминающим прежние фонари на парах натрия. Остановившись, унтер-офицер расстегнул ширинку и начал мочиться на церковную стену.
— Слушай, сейчас я попробую написать свое имя. М… А… Но вот с Р труднее…
Шум жидкости, льющейся на мостовую, внезапно вызвал такое же желание у Дютура. И вот уже он подражал жандарму, стоя рядом с ним.
— Анж — это гораздо легче, всего три буквы.
Марьетт посмотрел на половой член своего приятеля:
— Ба, значит, правда то, что говорят про ангелов!>[26]
— Это еще что за ерунда?
— А то, что у них нет члена!
Рассерженный Анж, держа свой инструмент в руке, повернулся в сторону Марьетта и помочился ему на правую ногу.
— Ну, у кого теперь маленький пенис, мерзавец?
Оба они подвыпили, и тон быстро повышался.
— Сам ты мерзавец! Твой отец плохо воспитал тебя!
— Оставь в покое моего отца, он не имеет ничего общего с таким ничтожеством, как ты!
— Сам ты ничтожество! Впрочем, если твой отец умер от горя, то по твоей вине…
Задетый за живое, Анж Дютур тотчас перестал облегчаться. Не дав себе труда спрятать свой маленький инвентарь, он схватил Марьетта за воротник. От удивления жандарм облил себе брюки и ботинки.