— Не правда ли, в этой местности церкви отличаются особой красотой? — спросил он самым невинным светским тоном.
Люси, в первую минуту пораженная приходом Оттфрида, вспыхнула от негодования. Хотя она чувствовала, что здесь, в Божьем храме, он не посмеет преследовать ее, но тот факт, что он позволил себе, как ни в чем не бывало, заговорить с ней после своей страшной дерзости, глубоко оскорблял девушку. Не удостаивая графа ответом, она повернулась к нему спиной.
Церковь была пуста. Богомольцы уже успели разойтись, и священник теперь выходил из ризницы, где снял облачение, в котором служил обедню. За ним вышел псаломщик, с удивлением посмотрев на запоздавших посетителей, он прошел мимо них и скрылся в своей квартире, примыкавшей к часовне. Отец Бенедикт постоял несколько секунд у алтаря, затем тоже повернулся к выходу. И тут, внезапно увидев Люси и рядом с ней Оттфрида, он остановился, как оглушенный громом. Всего мог ожидать Бруно, только не этого! Но постепенно он пришел в себя и судорожно сжал складки длинной рясы. Так вот к чему привело его предостережение! Небольшое же значение придала Люси его словам!
Оттфрид был не менее удивлен неожиданной встречей. По-видимому, все было против него в этот злополучный день. Однако он никоим образом не мог допустить, чтобы ненавистный монах видел его поражение у Люси, и решил выйти с честью из неловкого положения.
— Простите, пожалуйста, ваше преподобие, наш поздний приход, — самым спокойным тоном обратился он к монаху, — но фрейлейн Гюнтер пожелала зайти сюда на несколько минут. Вы позволите нам осмотреть вашу церковь?
Люси побледнела: от такого неслыханного нахальства она буквально онемела, точно лишилась языка.
Лицо молодого священника казалось еще бледнее, чем лицо Люси. Он взглянул на смущенную девушку с уничтожающим презрением, затем, переведя взор на ее спутника и обращаясь к нему, произнес:
— Наш скромный храм не представляет ничего интересного. Мне кажется, граф, что для ваших разговоров церковь является неподходящим местом, и вам было бы лучше избавить ее от своего присутствия.
Сначала презрительный взгляд отца Бенедикта, а затем его резкий тон заставил Люси овладеть собой и вернул ей дар речи. Презрения мрачного монаха она не могла перенести!..
— Граф Ранек говорит неправду, — воскликнула она дрожащим от возмущения голосом, — я прибежала сюда, чтобы спастись от его дерзкой навязчивости. Я надеялась, что Божий храм защитит меня от него, но граф не постыдился прийти и сюда.
Окаменелое лицо отца Бенедикта ярко вспыхнуло, глаза загорелись страстным огнем. Он подошел к молодой девушке к покровительственно положил руку на ее плечо.