В размышлениях Марата была и еще одна тема. Не тема даже, а так — отголоски, запах. Как ни странно, но слова Вадима, разрушившие построения Марата, не настолько уж выбили его из колеи, как он себя накручивал в своем раздражении. Еще до этого в глубине души его словно бы шевелился какой-то маленький зловредный гаденыш. Мерзкая субстанция, Марат хорошо это знал. Он объявлял о себе в минуты сомнений, и решения, которые Марат под воздействием этого гаденыша принимал, сначала пугали его самого, потом ввергали в шок партнеров, но в конечном итоге оказывались самыми удачными предприятиями Марата. Вот и теперь он словно подзуживал: «Ну что, обосрался? Наложил в штаны? Трясти торговлю и мочить банкиров — куда как просто. А тут — в кусты? Государство, видишь ли! Ислам!..»
Зудело. И зуд этот становился все отчетливее. Марат даже заворочался в кресле.
Николай вопросительно взглянул на него.
— Все в порядке, рули, — успокоил его Марат.
Но не все было в порядке. Верней даже, ничего в порядке не было. Впервые в жизни он ехал на деловое свидание такой важности и не имел в голове точного плана действий. Вообще никакого плана. «Все, — сказал себе Марат. — Хватит сушить мозги». Что есть, то есть. А что будет — там видно будет. По опыту он знал, что главное сейчас — расслабиться и о делах не думать. Бесполезно, нет новой информации.
И он еще глубже умял свое тело в кресло и даже слегка вздремнул, пока машина петляла по узким улочкам Старой Риги.
Николай остановил машину на влажной брусчатке у главного притвора Домского собора, уходящего в серое небо своим недостижимым шпилем. Почти тотчас позади мелькнули огни, и на тормозах мягко осел черный представительский «мерседес» с посольским флажком Туниса на боковом флагштоке.
— Прямо будто сам посол! — заметил Марат, выходя из машины. — Пошли, — кивнул он Вадиму. — А ты, Николай, сиди.
Навстречу Марату и Вадиму из посольского «мерседеса» вышел водитель и человек, сидевший с ним рядом. Оба были арабами.
— Извините, — сказал один из них и ловко обыскал Марата и Вадима. — Извините, — повторил он и открыл перед ними заднюю дверь автомобиля.
Пока дверь была открыта, в салоне горела неяркая лампа потолочного плафона. В ее свете Вадим разглядел в глубине лимузина плотного смуглого человека с пышными черными усами, в костюме с галстуком и белым цветком в петлице. На лице у него были темные очки, во рту торчала потухшая сигара, пальцы рук блестели от перстней.
Откуда-то сборку появился другой господин, верткий, с холеными руками и в светлых очках в золотой оправе.