— Какие элегантные цветы! Есть в них какая-то изысканность. Недешево они стоили вашему поклоннику.
Мымра — ее звали Натальей Андреевной Ивановой — сначала покраснела, а потом призналась:
— Они мне достались случайно. Увы, мне уже давно не дарят таких цветов.
— Быть не может! — не поверил Турецкий. — Какой-нибудь полковник-вдовец в отставке… признайтесь честно!
— И рада бы, — вздохнула Наталья Андреевна.
— Откуда же они у вас?
Позже, анализируя свои действия, Турецкий отметил, что этот его вопрос был самым удачным.
Наталья Андреевна рассказала: в тот день, когда случилась эта страшная история с профессором Осмоловским, она немного задержалась на работе. В начале седьмого к ней вошел элегантный молодой человек, в белой кожаной куртке, в белых джинсах, стройный, лет тридцати, и слезно умолял ее о помощи. История романтическая. Он должен был встретиться со своей знакомой, Надей, из лаборатории Осмоловского, но машина на полчаса застряла в пробке, и он опоздал. А ему позарез нужно видеть ее. Так не даст ли Наталья Андреевна ее телефон?
— А она вам его не дала? — спросила она.
— Нет. У нее очень строгая мамаша, и после каждого мужского звонка начинаются истерики. Она воспитывала ее одна, без мужа, и теперь боится, что Надюша выйдет замуж, а она останется одна. Типичная нынче история. Все вкладываешь в детей, а потом кукуешь старой кукушкой.
Мамаша Нади была из этой категории людей. А этот молодой человек вечером улетал на стажировку в Лондон, и ему очень хотелось, чтобы Надя проводила его. Он признался: «Я знаю ее всего полгода, но чувствую, что жить без нее не могу. Когда я вернусь, мы поженимся».
— В общем, я дала ему телефон. Он попросил и адрес — вдруг телефон не работает. Я так рада была за Надюшу. Сразу видно — серьезный молодой человек. Золотая цепь на руке — не из таких, грубых, а тонкая, красивой работы. И когда он ушел, я выглянула в окно: он сел в такую красивую белую машину! А когда уходил, он подарил мне эти цветы. Конечно, он купил их для Надюши. А когда я сказала ему об этом, он ответил: они ей не понадобятся, а другие цветы она и без этих получит. Другие цветы, — повторила она. — Она их получила — на кладбище. Как грустно! И почему надо было убивать такую милую девочку!
«Потому что ты, старая дура, рот раззявила на золотую цепь этого подонка!» — вертелось на языке Турецкого, но он, разумеется, сдержался.
Значит, все правильно. Они нашли ее номер и домашний адрес. И звонили. Мать сказала (это специально выяснил Турецкий), что дочь еще днем звонила ей и сказала, что у кого-то из ее подруг день рождения и она немного задержится. Мать не знала, у кого именно из подруг, — это позволило Наде прожить несколько лишних часов жизни.