Там она еще разок посмотрела на себя в зеркало, затем аккуратно сложила джинсы и топ, захватила сумочку и вышла в зал.
— Вот, прошу, — сказала она, протягивая Тэсс свою кредитку.
Та взяла, предложив при этом:
— Давайте ваши вещи, я положу их в пакет.
Когда она ушла, Кен с улыбкой приблизился к Поле.
— Ты просто обворожительна. От тебя трудно отвести глаза. Будь моя воля… — Он не договорил, скользнув по ее стройной фигуре взглядом, который словно обжигал.
Пола ощутила его как физическое прикосновение и испытала такое чувство, будто в глубине ее тела внезапно разлилось что-то теплое.
Она замерла, поглощенная и этим приятным чувством, и силой направленного на нее взгляда.
Их глаза встретились. Улыбка медленно сошла с губ Кена, выражение лица стало серьезным и даже чуточку печальным, словно в эту минуту он вспомнил нечто такое, что не должно было присутствовать между ним и Полой.
— Будь моя воля, — произнес он очень тихо, но отчетливо, я сделал бы тебя своей прямо здесь и сейчас.
Сердце Полы пропустило один удар, и, возможно из-за этого, ей стало трудно дышать. Впрочем, этой мыслью она не смогла обмануть даже себя. Разумеется, дыхание у нее перехватило совсем не из-за того, что сердце сбилось с ритма. Скорее, по той же причине, по которой оно это сделало.
А будь моя воля, прокатилось в ее мозгу, я бы…
— Вот, пожалуйста, ваша кредитка, чек и пакет с вещами.
Слегка вздрогнув от неожиданности, Пола повернулась к Тэсс, которая это произнесла.
— Благодарю.
— Спасибо, Тэсс, — в свою очередь сказал Кен, улыбнувшись девушке. Затем он взял Полу под руку и повел к эскалатору, негромко произнеся по дороге: — Осталось позаботиться о туфлях, и можем отправляться в ресторан.
Дождь еще накрапывал, когда они входили в весьма фешенебельное заведение, славившееся сразу двумя кухнями — французской и итальянской, — которое находилось не далее чем в трех кварталах от торгового центра «Уилсон и сын».
Пожилой швейцар поприветствовал Кена как старого знакомого и с доброй улыбкой кивнул Поле. В зале, сияющем радужными отсветами хрустальных люстр, навстречу им поспешил метрдотель.
— Добрый вечер, мистер Уилсон… мадам… Прошу следовать за мной.
Их усадили за столик в образованной колоннами нише, и вскоре после этого верхний свет погас, но взамен зажглись на столах маленькие светильники с малиновыми абажурами, и стало очень уютно.
Затем принесли заказанные Кеном блюда, но Пола даже не запомнила, что ела. Она была как в волшебном сне и чувствовала себя абсолютной Золушкой на королевском балу — впечатление, стократно усилившееся, когда позже, после десерта с шампанским, но перед кофе, Кен спросил, поблескивая в полумраке глазами: