вытекают из понятий о том, кто воспринимает вещь.
К
огда надо что-либо сделать, чтобы вызвать вещь, а мы не принимаем
никакого решения, то душа принимает форму, которую мы называем
нерешительностью. Когда же она мужественно решается произвести
вещь, которую можно произвести, то это называется смелостью; если же произвести вещь трудно, то это называется
неустрашимостью или отвагой.
Н
о если кто-либо решается произвести нечто потому, что это удалось
другому (который сделал это до него), то это — соревнование.
Е
сли кто-либо знает, какое решение он должен принять, чтобы
произвести нечто хорошее или помешать чему-либо дурному, но не
делает этого, то это называется малодушием; если оно велико, то
называется боязливостью. Наконец, ревность есть забота о том, чтобы одному наслаждаться достигнутым и удержать его.
Р
ассмотрев, откуда происходят эти аффекты, нам уже легко показать, какие из них хороши и какие дурны. Что касается надежды, страха, уверенности, отчаяния и ревности, то они, очевидно, происходят из
неправильного мнения. Ибо, как мы выше доказали, все вещи имеют
свои необходимые причины и необходимо должны происходить так, как происходят. И хотя уверенность и отчаяние, по-видимому, получают свое место в неразрывной связи и последовательности
причин, но если правильно понять истину, то дело будет обстоять
совершенно иначе. Ибо никогда не наступают уверенность и
отчаяние, если раньше не было надежды и страха (ибо они
происходят
1
29
от последних). Если, например, некто считает хорошим то, что он
еще ожидает, он испытывает в душе форму, называемую надеждой; а
если он уверен в мнимом благе, то душа приобретает покой, называемый нами уверенностью. Все, что мы говорим об
уверенности, можно сказать и об отчаянии. Однако ввиду сказанного
нами о любви эти страсти также не могут иметь места в
совершенном человеке, так как предполагают вещи, к которым мы не
должны привязываться ввиду их изменчивого характера (как мы это
заметили при определении любви) и к которым мы не должны питать
и отвращения (как это было доказано при определении ненависти); но человек, питающий эти страсти, всегда подвержен этой
привязанности и этому отвращению.
Ч
то касается нерешительности, малодушия и боязливости, то их
несовершенство легко узнать по их особому характеру и природе: ибо все, что они делают к нашей выгоде, вытекает лишь