весел и радостен бывал. Пришед к нему, я иногда слышал от него речи таковые: «Иван! Я пьян». Это не потому ль им говорено, как негде писано есть:…
Пийте и упийтеся?[116]Вот и еще пришло на память.
Он когда имел спокойный дух, для увеселения не точию читывал, но и певал гласно некоторые псалмы Давидовы, а временем заставлял и меня некие умилительные псалмы при лице своем [117] петь, хотя то и на краткое время.
В 1777 или 1778 годах, в сентябре или октябре, ходил он по заднему крыльцу своих келлий, будучи в богомыслии; потом, пришед в мою келлию, приказал мне взять в руки перо и бумагу и начал мне говорить, а я писать: «Такого-то года и числа великое было в Петербурге наводнение и великая людям и домам многим гибель», – что самое и сбылось; ибо по некотором времени он письмами о том наводнении и извещен был. Записка та затратилась [118] о годе и числе [119].
Болезнь его предсмертная, помнится, началась за год и три месяца до его кончины. Великодушно и с благодарением нес он оную, как бы от самой Божией десницы некий восприял дар. Когда преосвященный Тихон III приезжал к нему для посещения его, то болящий, сидя на кровати (но и легши паки), несколько часов беседою духовною и душеполезною друга своего услаждаем был; беседуя, как должно истинным друзьям, преосвященный Тихон III во все время сидел около больного, близ самой его кровати. В числе его благодеяний, милостей и соболезнований к ближним и сие не может ли быть вмещено: при Тихоне II (не помню, при котором настоятеле Задонском) два родных брата, из церковнослужителей, по оклеветанию, отданы им были в военную службу и отосланы в далечайшие пограничные места. Уже не малое время тому минуло. Однажды Преосвященный, так как тогда еще не было города и близкого к монастырю строения, ходил за монастырем, углубленный в душеспасительные размышления, и внезапно повидел оных церковников малых детей, сидящих в рощице (которая близ монастыря была) плачущих и рыдающих. Убежден будучи человеколюбием, жалостию и состраданием, подошел он к тем малолетним детям и спросил их о причине их слез и рыдания; дети отвечали, что плачут о лишении родителей своих. Разведав обстоятельнее о доносе и обвинениях и нашедши наказание их неправедным, вступился он за сирот и приложил все старание взыскать оных церковников и возвратить из службы: в скорости же написал к митрополиту Новгородскому Гавриилу (в то время он был архиепископом) письмо, а при письме просьбу от семьи, и послал нарочного из келейных своих в Петербург. Что же? Ведь старательством его церковники те были из службы неумедлительно возвращены и к своим местам паки определены