— Четырнадцатый век, — пояснил Сетракян, адресуя свои слова Заку. — Время, когда Оттоманская империя только начиналась. Эпоха Черной смерти. Посмотри на это оплечье. — Сетракян указал на часть доспеха, когда-то прикрывавшую горло ее владельца до самого подбородка. — В четырнадцатом веке оно принадлежало какому-то охотнику на вампиров, время не сохранило его имя. Музейный экспонат, в современном мире практического смысла не имеет. Но я не смог оставить его там.
— Семь столетий назад? — переспросил Зак, пробежавшись кончиками пальцев по хрупкому от времени доспе-ху. — Такая старина? Если они так долго живут среди нас и если у них такая сила, то почему они прячутся?
— Сила явленная — это сила убавленная, — сказал Сетракян. — Истинно сильный оказывает свое влияние неявно, неощутимо. Кое-кто мог бы сказать, что видимая вещь — это вещь уязвимая.
Зак внимательно рассмотрел край нагрудной пластины, где на шкуре было выжжено клеймо в виде креста.
— Они дьяволы? — спросил мальчик. Сетракян не знал, как на это ответить.
— А что ты сам думаешь?
— Думаю, это зависит...
— От чего?
— От того, веришь ли ты в Бога. Сетракян кивнул.
— Полагаю, это совершенно правильно.
— Ну? — спросил Зак. — А вы? Вы верите в Бога? Сетракян вздрогнул, но понадеялся, что мальчик этого
не заметил.
— Вера старика мало что значит. Я принадлежу прошлому. Ты — будущему. Во что ты веришь?
Зак переместился к ручному зеркалу с амальгамой из чистого серебра.
— Мама говорила мне, что Бог создал нас по своему образу и подобию. И Он сотворил все на свете.
Сетракян кивнул, понимая, что в ответе мальчика содержится завуалированный вопрос.
— Это называется парадоксом. Когда две верные посылки вступают в противоречие. Обычно это означает, что одна посылка ложная.
— Но почему тогда Он сотворил нас такими... что мы можем превращаться в них?
— Тебе нужного спросить Его Самого.
— Я спрашивал, — тихо сказал Зак.
Сетракян удовлетворенно мотнул головой и похлопал мальчика по плечу.
— Мне тоже Он не ответил ни разу. Иногда нам ничего не остается, как отыскивать ответы самим. А порой мы их так и не находим.
Тема была весьма щекотливая. Старый профессор, вообще говоря, довольно редко общался с детьми, и все же многое в Заке привлекало Сетракяна. Мальчик отличался несомненной любознательностью и серьезностью, что хорошо говорило о его поколении.
— Я слышал, мальчикам в твоем возрасте нравятся ножики, — сказал Сетракян. Он поискал, нашел один и преподнес его Заку. Это была хорошая вещь — складной нож с десятисантиметровым серебряным лезвием и коричневой рукояткой из кости.