Пришлось доложить ситуацию прокурору города. Вот он-то, в отличие от своего заместителя, обладал нужной решительностью. Он сразу дал письменное указание об оперативном сопровождении расследования силами РУОП и ФСБ, а двадцать второму отделу запретил проводить по делу оперативно-розыскные мероприятия, сказав при этом: «Очень интересно! Их сотрудник совершил убийство, а они еще будут свое расследование устраивать!»
Постановление прокурора города было торжественно передано в дежурную часть ГУВД.
В тот же вечер в РУОПе, где я просматривала свежедобытые материалы по делу, меня разыскал по телефону мой бывший шеф из следственной части прокуратуры города и спросил: «Где задержанные по убийству Тараканова?» Я не знала ни о каких задержанных, но он. проболтался, что двадцать второй отдел кого-то задержал.
Я тут же позвонила заму прокурора города и спросила про задержанных. Он пообещал выяснить и, перезвонив мне через десять минут, сказал: он только что разговаривал с начальником Управления уголовного розыска, и тот заверил его, что никаких задержанных нет и никто ничего не знает.
Зато сразу после этого звонка раздался другой: попросили Хлыновского, и когда тот взял трубку, пьяный голос опера Бандюхина сказал: «Ну что, Хлыновский, вешайся!», а дальнейший текст приведен быть не может по соображениям цензуры.
«Ох, не нравится мне это, ребята, – сказал Дима Хлыновский, положив трубку. – Надо приходить в боевую готовность».
С нехорошими предчувствиями мы разошлись по домам на четыре выходных дня. В последний выходной, около восьми вечера, мне домой позвонил заместитель прокурора города и попросил связаться с начальником Управления уголовного розыска. «Есть явка с повинной от проститутки об убийстве Тараканова. Съездите, выясните, в чем дело».
Я тут же перезвонила в Управление угрозыска. Возбужденный Пал Пальм сказал, что оперативник из района принял агентурную информацию о совершении в январе убийства на территории Архитектурного района, и только сейчас задержали девочку, она рассказывает, что она и двое ее знакомых совершили убийство мужчины в ломе на Невском, причем упоминает, что, когда потерпевшего уже убили и они собирались уходить с похищенными вещами, кто-то стал звонить в дверь, стучать, звать хозяина.
Я спросила только, в котором часу, по ее словам, это было. В полвторого ночи, ответил Пал Палыч.
– Все ясно, еду, – сказала я.
Все было действительно ясно, я угадала даже день. Конечно, у них ведь не было акта вскрытия, где указано время наступления смерти. Они не знали, что смерть наступила не в. полвторого, а в семь утра и сразу после ранений.