— А кто он такой? — догадалась спросить я.
— Главный эксперт Министерства обороны.
— И вы с ним так запросто? — изумилась я. — Вы звоните, и я приезжаю? Без доклада и предварительных согласований? А меня пустят?
— Когда вы с ним познакомитесь, — напутствовал меня мой собеседник, — вы сами к нему будете запросто ездить, ходить и звонить. Вы на него так западете, что больше никуда уже обращаться не будете. Кому ж, как не военным медикам, разбираться в огнестрельном оружии?
До госпиталя Бурденко я добралась сравнительно быстро. Путь к главному военному эксперту лежал через морг, что я сочла добрым предзнаменованием — в моей жизни много хорошего было связано с судебно-медицинским моргом и его сотрудниками.
Найдя приемную, я заглянула туда, представилась миловидной молодой женщине в белом халате, под которым виднелись офицерская рубашка и китель, и она кивнула на дверь кабинета начальника:
— Вас ждут.
Я вошла в кабинет, хоть и заваленный бумагами, но опрятный по-военному, и из-за стола мне навстречу поднялся совершенно невероятный мужчина двухметрового роста, с наголо обритой крупной головой, рельефной и породистой, будто вышедшей из рук талантливого скульптора. На нем была полковничья военно-морская форма, удивительно ему шедшая. Он вышел ко мне, поцеловал руку, помог снять и повесить в шкаф куртку, усадил в красный угол, распорядился подать чаю с плюшками, сообщил, что он тоже из Питера, работал там в Военно-медицинской академии, куда я неоднократно назначала экспертизы, и мы оба сошлись на том, что есть некая странность судьбы в том, что мы до сих пор не встречались.
Через пять минут, когда мы за чаем склонились над пулями, выложенными из конвертиков на чистые листы бумаги, мне стало казаться, что мы встречались много раз и вообще знакомы всю жизнь.
В ответ на мой вопрос, можно ли, посмотрев на пулю, сказать, что она была выстрелена с такого-то расстояния в такую-то преграду, Виктор Викторович прочел мне маленькую, но, доходчивую лекцию.
— Когда пуля, выпущенная из оружия, встречается с плоской костью черепа, головная часть пули начинает плющиться в продольном направлении, и пуля деформируется таким образом, что от прежнего облика остается хвост и такая фибовидная хрень, шляпка. И на хвостовых отделах пули остаются следы от полей нарезов, по которым можно идентифицировать оружие.
— А при встрече с другой преградой?
— А какая вас интересует? Забор, дверной косяк, бронежилет, подушка? Насколько я понял, вы считаете, что одна из ваших пуль попала жертве в голову?
— Нуда.
— Так вот: эта пуля, — он взял крупными, но деликатными докторскими пальцами пулю, на которой была этикетка с надписью «М. И. Нагорная», — никому в голову не попадала. Она была выпущена в мягкую преграду, например в пуховую подушку. Видите, она чуть сплющена, но без всякой грибовидной деформации. Через кость она не проходила.