— Ну и что? — возразил Лешка. — Моряки дальнего плавания тоже все время на работе, а жены их любят и ждут.
— Ну, и почему же?
— Потому что мы по работе своей варимся в таких страстях, такие драмы наблюдаем, что нам потом в обычной жизни многое кажется пресным.
— Да? — я задумалась. — А мне кажется, это потому, что мы не остаемся равнодушными к тем страстям, которые разыгрываются по нашим делам. Мы сами в этих страстях участвуем, пусть невольно, душу отдаем, и на свою собственную личную жизнь ничего не остается.
— Может, ты и права, — задумчиво сказал Лешка, и я потрепала его склоненную голову.
— А может, и ты прав. Или мы оба правы.
— Ладно, рассказывай, как пообщалась.
Я в красках передала Горчакову почти все, детали визита в прокуратуру страшного бандита Барракуды, и в финале Лешка аж присвистнул.
— И ты в это вписалась?!
— Ну, пока нет. Я думаю… — но Лешку мои интонации не обманули.
— Вписалась, по глазам вижу! С ума сошла, дура Машка!
— Интересно, почему это я дура?
Горчаков открыл рот, видимо, собираясь сказать какую-то грубость, но передумал и рот закрыл.
— Хорошо, — сказал он устало, — давай поговорим спокойно. Ты хочешь, чтобы кто-нибудь сказал, что ты деньги от него взяла?
— Но я же не взяла, — возразила я, понимая, что он прав. Доброжелателей у меня полно, и кто-нибудь из них обязательно пустит такой слух. А не скажет, так подумает.
— Тебе что, Барракуду жалко? — продолжил Лешка. — Упыря этого, душегуба? Нашла кого жалеть. Ты что, забыла, что ему в тюрьме прогулы ставят? Он лет двадцать недосидел, так? А по справедливости ему вообще пожизненное полагается. А ты давай, давай его отмазывай!
Мне стало не по себе. Если уж Лешка меня не понимал…
— Леша, я ведь его не отмазываю от того, что он действительно совершил. Если его подставляют, а доказательства фальсифицируют, то эти люди тоже преступники.
Лешка хмыкнул:
— Да? А вот ты спроси родственников им застреленных потерпевших! Возражают ли они против того, чтобы продажные менты засадили душку Барракуду?
— Леша! При чем тут родственники потерпевших? Пусть Барракуду посадят за то, что он действительно совершил! А не подкидывают ему оружие с наркотой!
Лешка крутанулся на стуле.
— А вот я не вижу ничего ужасного в том, что ему подкинут оружие с наркотой.
— Горчаков! Как ты можешь?
— А вот представь себе — могу! Я как подумаю, что эта скотина за полмиллиона у, е, купила себе свободу, у меня печенка в трубочку сворачивается! Ну если не могут его посадить за то, что он совершил, пусть посадят за то, что операм в голову придет!
Я вскочила со стула: