Его руки ласкали, прижимали ее к себе все теснее, возбуждали так, что она была уже не в состоянии справиться с охватившими ее чувствами. Еще секунда, и она готова была рвать на нем рубашку в порыве страсти.
Но неожиданно он оторвал свои губы от ее губ, его руки безвольно опустились. Открыв глаза, она увидела его взгляд, устремленный на нее, но выражение его лица стало недоверчивым и осуждающим. Со стоном Оливия вновь закрыла глаза, всей душой желая, чтобы последних мгновений вообще не было и чтобы это странное выражение лица Гила исчезло, когда она вновь откроет глаза.
Когда она все же открыла их, его взгляд был далеким и отчужденным.
Оливия подавила рыдания, услышав немедленно последовавший злобный выпад:
— Ты плачешь? С чего бы это?
Мгновенно у нее возникло желание влепить ему пощечину за издевательский и насмешливый тон. Рука Оливии была уже на полпути к его щеке, когда ее перехватил Гил, сжав запястье, словно клещами.
— Не делай этого, — совершенно спокойно сказал он. — У меня реакция вдвое быстрее твоей. И вообще, лучше пойди оденься.
— Одеться? — Оливия была настолько ошеломлена происшедшим, что едва понимала слова Гила.
— Не собираешься же ты идти на работу в таком виде, — усмехнулся он, скользнув взглядом по ее фигуре.
Оливия еще плотнее запахнула полы халата.
— Конечно, нет, но…
— Что значит «но»?
— Ты что, считаешь, что я смогу работать с тобой после всего случившегося?
— Ты подаешь мне заявление об уходе?
— Еще чего! Не дождешься!
Если она уйдет, то потеряет право наследовать все акции Вивьен.
— Ну, тогда что же ты предлагаешь? — Глаза Гила насмешливо блестели, ожидая ее ответа.
Оливия проклинала себя за свое свойство краснеть, когда не надо.
— Может быть, пойдем на компромисс?
— Ты уже достаточно назаключала компромиссов… с совестью, — сухо бросил Гил.
— Я хочу работать на своем прежнем месте!
— Нет!
Безоговорочный отказ дал ясно попять, что предложение Оливии даже не подлежит обсуждению. Она беспомощно смотрела на Гила.
— Но неужели ты действительно хочешь, чтобы я работала у тебя?
Гил одарил ее долгим холодным взглядом.
— Хочу или не хочу — не имеет никакого значения, Оливия. Я всегда готов поставить служебные интересы выше личных, вот и все. Предлагаю, чтобы и ты вела себя подобным образом, и тогда, вероятно, такие представления, как сейчас, у нас не будут повторяться. — С этими словами он взялся за ручку двери. — Я жду тебя в офисе через час. Не опаздывай, крошка-кузина.
Оливия слышала, как удалялись его шаги по коридору, затем опустилась на пол и горько заплакала. Никогда в жизни она не была так унижена. Впрочем, был один раз подобный случай, и виновником являлся тот же самый человек.