Это был типичный ай-я-яй-адюльтер со всей стандартной для ай-я-яй-адюльтера атрибутикой. Роль связной выполняла младшая сестра Ксении Михайловны, которая всячески подбадривала и подстегивала юношу. Поскольку Сашурой вдруг овладело запоздалое стремление к благоразумию. Он принялся ссылаться на «массу уроков» на необходимость навещать родных и т.п.
Скорее всего, за этими корявыми отговорками стояло элементарное недовольство мамы. Одно дело курортная шалость, другое - серьезная интрижка с дамой света. И однажды Александра Андреевна не выдержала и поехала к К. М. С. И даже вытребовала с нее твердое обещание отстранить от себя потерявшего голову юнца. Стоит ли говорить, что слова этого Ксения Михайловна не сдержала? Напротив: она видится с молоденьким любовником все чаще. Блок поджидает ее с экипажем, бродит под окнами. Они гуляют по Елагину острову, тайно и наспех встречаются в меленьких гостиницах.
И теперь уже она взывает к благоразумию. Но вошедший во вкус поэт неудержим и неумолим. «Я не понимаю, чего ты можешь бояться, - пишет он ей, - когда мы с Тобою вдвоем, среди огромного города, где никто и подозревать не может, кто проезжает мимо в закрытой карете. Зачем понапрасну в сомнениях проводить всю жизнь, когда даны Тебе красота и сердце? Если Тебя беспокоит мысль о детях, забудь их хоть на время, и Ты имеешь на это даже полное нравственное право, раз посвятила им всю свою жизнь».
Автору этих строк, напомним, всего семнадцать.
Встречи с Садовской прекратились лишь к концу 1899-го -через полтора года после памятного нам бобловского во всех смыслах спектакля. И тут мы не можем еще раз не задаться вопросом: какого ляда в том вечернем саду - наедине с Офелией-Хлоей - Сашура Блок корчил из себя недотрогу? В 1918-м уже поэт признается дневнику, что тогда, в далеком 98-м, тоскуя по Менделеевой, «мыслью» он продолжал и продолжал возвращаться к своей К.М.С. И давайте закроем тему. Разве что кому-то покажется, будто мы снова чего-то недопоняли или не так истолковали.
Первая любовь - или любовница, если называть вещи своими именами - владеет «мыслями» и не впускает юную конкурентку на территорию блоковой чувственности. И если встречи их к концу 1899-го прекращаются, то переписка длится еще полтора года. Она, правда, больше похожа на выяснение отношений: Ксения Михайловна требует назад свои фотографии и письма. Вместо этого Блок шлет ей стихи. Она не хочет стихов, она не любит стихи, она не верит им. Весной 1900-го она во Франции и оттуда уже зовет его в Бад-Наугейм. Но он не может - нет денег. Да и желания уже тоже. Именно в это время Блок переходит с «Ты» и «дорогая Оксана» на «Вы» и «Ксения Михайловна» соответственно. Июльское письмо - прощальное. «Судьба и время неумолимы даже для самых горячих порывов, они оставляют от них в лучшем случае жгучее воспоминание и гнет разлуки». Поэт готовит возлюбленную к непреодолимому, но еще не говорит последнего «прощай». К «прощай» ему придется идти целый год. Лишь 13 августа 1901-го Блок отправит ей последнее письмо. В нем он повинится, что не ответил на три последних призывных послания. «Впрочем, и оправдываться теперь как-то поздно и странно, - напишет необыкновенно взросло этот все еще мальчик, - Слишком много воды утекло, слишком много жизни ушло вперед и очень уж много переменилось и во мне самом и в окружающем. Мне приятно все прошедшее; я благодарю Вас за него так, как Вы и представить не можете.».