Звягин исчез в березняке. И через несколько минут оттуда через головы Седьмой роты, через большак, с упругим воем ушли первые трассы бронебойных и подкалиберных снарядов.
Атака во фланг ошеломила немцев. Сразу загорелось несколько танков и бронетранспортеров. Рассеялась по полю и залегла в перелеске пехота, укрываясь от ураганного огня. Но уже через несколько минут немцы ответили сосредоточенным орудийным огнем. И Нелюбин с ужасом увидел, как одна за другой тонули в облаках дыма, копоти и горящего снега позиции противотанковой батареи старшего лейтенанта Самсонова. Вскоре он обнаружил, что стреляет всего одна «сорокапятка». Она вела огонь из глубины оврага. Трассы прочерчивали снежное пространство, беря начало в молочной дымке оврага и исчезали за лентой дороги среди маневрирующих танков и бронетранспортеров. Как бы сейчас помог им огонь гаубиц! Но где они, те гаубицы?
Приполз Звягин. Размазывая по лицу пот и копоть, доложил:
– Кондрат, хана батарее. Все – кверху колесами. И ребят всех побило, артиллеристов. Раненых в сторожку увезли. А комбат ихний, Самсонов, приказал одно орудие в овраг отвести. Без колеса. Прицел разбит. С другого сняли. Он там с двумя артиллеристами теперь один. Хорошо, что кони целы. Поставили пушку на передок, кол березовый под пустую ось подвязали и – только снег завивался! Смотри, лупит как! Они ж его оттуда не видят. У них старлей – голова! Жаль только, сразу не сообразил. Что теперь будем делать?
– Бери Чебака и Морозова и бегом к ним! В распоряжение Самсонова! Живо, Звягин! Без артиллерии нам не справиться!
– Так там же, командир, – прощай, родина…
– Исполняй, ектыть, приказ, раз даден! – рявкнул на бойца Нелюбин.
Воронцов где ползком, а где на четвереньках и короткими перебежками, пробирался на левый фланг, к большаку, во взвод старшего сержанта Численко. Следом, чертыхаясь и матерясь, тем же способом передвигались связные.
Это был самый опасный участок обороны. Сюда он сместил всех бронебойщиков, разместил их уступами, на тот случай, если немецкие танки все же прорвутся к окопам. Тогда по ним смогут продолжать вести огонь бронебойки, которые, по его приказу, окопались в березняке и у проселка позади основной линии. Возле дороги, которая вела в сторону лесной сторожки, бронебойщики нашли старые окопы и заняли их.
Воронцов спрыгнул в просторный ровик, откуда вел огонь Мансур Зиянбаев. Рядом с ним из винтовки стрелял второй номер, тоже таджик. Ни имени, ни фамилии его Воронцов не помнил. Он был из недавнего пополнения.
– Патроны! – оскалился на своего заряжающего Мансур.