— Пройдете, ничего не случится — ободрил он, — только маленько застынете: вода нынче прохладная.
Мы надели скафандры, тщательно наладили и проверили всю аппаратуру, ноги обули в тяжелые сандалии, так что еле-еле могли ими двигать. Я захватил ломик. Леночка —пустую бутылку из-под вина, которую, по приказанию майора, мы должны были бросить в воду, как только вступим в русло реки, и, открыв воздушные клапаны, полезли в воду.
Она оказалась холодной как лед. Я до сих пор не могу без содрогания вспомнить ощущение холода, поднимающегося от ног к голове, когда мы, впереди я, потом Леночка, опускались на дно, держась руками за ледяные перила лестницы (читатель помнит, что на нас не было резиновых костюмов и мы лезли в воду в своей одежде).
Мы спустились примерно на глубину десяти метров и очутились на дне, по колено в тине. Темно и тихо... Слышно только, как булькает воздух, мелкими пузырьками выходящий из наших шлемов. С трудом передвигаясь вдоль покрытых слизью стен, мы ощупью добрались до широкого туннеля и пошли по его скользкому полу. Постепенно становилось светлее. Вот стены расступились, потолок поднялся. Мы шли теперь по песчаному дну среди зеленого полумрака. Еще несколько шагов — и мы в русле реки. Здесь надо дожидаться водолазов.
Я бросаю бутылку. Она всплывает сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Бутылка — это условный сигнал.
Вокруг видно на несколько шагов. Присматриваюсь: то здесь, то там со дна поднимаются каменные столбы, полузанесенные песком, железные балки, толстые листы, крепкие скобы с прикрепленными к ним цепями, обросшими зеленой тиной, около которой кормятся рыбки... Мы находимся среди остатков какого-то сооружения.
Стоим, прижавшись друг к другу, полумертвые от холода. К счастью, ждать пришлось недолго. Мутно-зеленая стена воды приходит в движение, и мы постепенно начинаем различать неуклюжую фигуру водолаза в резиновом костюме и в шлеме, похожем на голову моржа. Над ним поднимается рой пузырьков. За первым водолазом следует второй. Он тащит за собой, словно детский воздушный шарик, привязанный на веревке буек: им будет отмечаться подводный вход. Потом появляется третий водолаз, затем четвертый. Последний знаком приглашает нас следовать за собой. Мы идем, с трудом разгибая окоченевшие члены.
Теперь солнечные лучи прорезывают почти прозрачную воду и освещают песок, камешки и нежные водоросли. От ряби по дну бегают светлые зайчики. Стаи рыбок, потревоженных нашим появлением, словно серебряные брызги, разлетаются во все стороны. Над головой поверхность воды кажется подвижным зеркалом, покрытым причудливыми рисунками... Но вот зеркало это приближается, я пробиваю его головой и сквозь мокрые стекла шлема вижу берег, а на берегу — Андрея Матвеевича.