Он знал в лицо всех блатных города, помнил каждого фартового, проходившего по делу в брянском УГРО. Этой его феноменальной памяти боялись все воры.
Николай Дмитриевич Степанов ничем особо не выделялся. Разве только тем, что при нем законники не задерживались в Брянске, зная, Степанов — накроет внезапно. Из его лап — не вырваться. Слишком хорошо он знал законников. Оттого провести его было почти невозможно. Он был упрям и неподкупен.
Услышав о побеге из машины троих фартовых, он сразу сказал, что уйти им помогли свои же законники.
— Кто именно вытащил, сказать сложно. На это мог решиться любой, даже не состоящий в законе. Одно удивительно, что водитель и охранник умерли не от ножевых или пулевых ран. А значит, сами вышли из машины. Не предполагали исхода и не знали о грозящей опасности. Следовало бы подумать о какой-то уловке, хитрости. Но что это устроено фартовыми — сомнений нет! — сказал он вслух и продолжил:
— Вспомните, кто освободился, кто — в бегах. Эти за навар на все пойдут.
Вот тут кто-то невзначай сказал о Шакале и его кентах из Черной совы.
— Ну нет! Шакал — не столь глуп, чтобы вернуться туда, где был много раз судим, где его все знают. Залег теперь на дно. Пережидает время. Он скоро не объявится. Вероятнее — в гастролях мотается, — возразил следователь Васильев.
— Шакал? Он никогда «не уходил на дно». Не прятался и не боялся никого! У него прочная малина. А главное — самая свирепая и непредсказуемая — Черная сова! Дурная слава о ней от Мурманска до Магадана облетела все зоны.
— Что ж вы ее не выловили в свое время?
— Много раз. Иначе не был бы он судим. Но в том-то и беда, что попав в тюрьму иль зону, вскоре уходил в бега вместе со своими фартовыми. Шакал слишком хитер, изворотлив. Но… Постоянен в одном — люто ненавидит милицию.
— Не ново! Все они нас ненавидят.
— У этого еще и повод есть! Он о нем всегда помнит. Когда его первый раз поймали наши оперативники, чуть не убили в дежурной части. Вместе с ним был такой же вор —
ровесник Шакала. Так вот тому «конвейер» опера устроили. На глазах Шакала. Десятеро одного петушили. Обоим в то время лет по двадцать было. С тех пор Шакал милицию не проходит мимо. Чуть малейшая возможность — убивает тут же. За того кента. Тот умер. В дежурке… Перед смертью так всех нас клял…
— Ну, знаете, Николай Дмитриевич, я не столь чувствителен и сентиментален, как вы. И воров, да еще мстителей, предпочитаю изучать не на воле, а за решеткой. И коли он в Брянске, наши осведомители помогут его найти и упрятать, там и узнаем, кто виноват в смерти конвоира и водителя…