Райнер говорит, что пусть он вообще заткнется, раз уж не имеет ни малейшего представления о диаметрально противоположных полюсах мышления— ни о его абсолютной автономности, ни о его полнейшей зависимости. Софи, желая его подразнить, говорит Райнеру, чтобы тот шел учить уроки, а потом разрешает поразмышлять над тем, что хорошего он себе купит на добытые деньги. Райнер орет, что плевать ему на деньги, так же точно, как и Софи на деньги плевать, он ничем не отличается от Софи, и восприятие его тоже ничем не отличается.
— Может быть, купишь себе велосипед, — продолжает Софи, — или полезные книжки, конструктор…
А теперь пускай он уходит, она сегодня с Хансом договорилась встретиться, а не с ним, так вот пусть он за ней и не шпионит.
Ханс говорит, что согласен с мнением Софи.
Райнер объясняет, что некто, контролирующий ситуацию, не шпионит вовсе, потому что все нити в его руках. А еще он написал стихотворение специально для Софи, в котором окончательно расправляется с христианским мышлением, так что теперь оно не в счет, раз и навсегда.
Софи говорит, что Райнер будет строчить свои стихи и тогда, когда станет угодливым чиновником на государственной службе. Ханс говорит, что он тоже так думает. Софи отчетливо чувствует, как Райнер доходит до предела, словно во время мастурбации, когда приближается оргазм. Ханс говорит, что он придерживается того же мнения, что и она. Он полностью под этим подписывается.
— Вахлак полуграмотный, — вопит Райнер, и багровые пятна мелькают у него перед глазами. А еще у него перед глазами Ханс и Софи, поющие в унисон, и спелись они, кажется, очень основательно. И он тут лишний. Нет, это все наносное, а вот между ним и Софи, напротив, — глубина. Глубина идет не вниз, она простирается внутрь. Он говорит, ему дела нет ни до Бога, ни до своих родителей, которых он ненавидит, вот именно! и Бога этого тоже ненавидит, и оттого-то он один более свободен, чем они оба! Он решил твердо, что ничто не имеет ровно никакого значения. Но сначала им следует узнать, чтб же есть это самое Ничто, которое есть ничто.
— Здесь я должен полностью согласиться с Софи, — говорит Ханс, а пока я наконец-то дам тебе в рыло, Райнер.
Однако Софи удерживает его. Райнер замечает, что Ханс является посторонним элементом, мешающим жизни Софи, что, однако, не следует смешивать с посторонним субъектом. Потому что Ханс в действительности для Софи лишь объект, предмет, и больше ничего.
— Ах, черт, я, оказывается, кошелек дома забыла, — восклицает Софи. — Дай-ка мне деньжат до завтра, ведь это я Ханса пригласила и угощаю.