Это странное состояние длилось некоторое, довольно длительное время.
Секретарь рыдала в голос на том конце трубке, я — терпеливо пережидала этот всплеск эмоций — на своем. Наконец рыдания стали затихать, и я решилась продолжить — Я прочитала в газете… Значит, правда?
— Правда, — она снова заплакала, но уже тихо и как-то обречено, слезы не мешали нашей беседе — Когда же похороны?
— Ой, мы ничего не знаем, никто ничего не говорит. Но вроде бы еще даже не доставили тело оттуда, из Швейцарии — она помолчала, возможно пережидая очередной приступ плача, а возможно, раздумывая, как сказать мне, то, что собиралась сказать, — Мы здесь думали, ну, те, кто давно работает с Егором Игоревичем, как сообщить вам и сказать, чтобы вы обязательно приходили на похороны… Потому что мы… мы все помним вас и он… он тоже помнил…
Ваша фотография у него в кабинете стоит… Вот. Вы оставьте свой телефон, если можно, я позвоню, как будут какие — ни будь новости… Хорошо?
— Конечно — наверное, в эту минуту эта добрая женщина пожалела обо всех словах сказанных мне, я и сама искренне удивилась тому, как ровно прозвучал мой голос. Пустота в душе расползалась вокруг меня, образуя какое-то холодное облако: его прохлада сквозила в моем голосе, и я ничего не могла с этим поделать, — Конечно. — повторила я, чтобы хоть как-то подчеркнуть свою сопричастность со всеобщим несчастьем. — Конечно, запишите мой телефон. И, пожалуйста, держите меня в курсе, если это не создаст для вас дополнительных сложностей. — Про сложности я подумала в последние минуты, просто мне пришла в голову мысль, что на месте «другой женщины» я была бы не в восторге, узнай, что секретарша моего, пусть и покойного мужа, общается с его бывшей женой. Но моя собеседница поняла меня с полу — слова.
— Мне теперь уже все равно.
— Почему?
— Потому что мне теперь здесь, по всякому — не работать.
— Но почему? Егор ценил вас и всегда говорил о вас только в превосходной степени, может его преемник…
— Какой преемник? Разве вы ничего не знаете?
— Нет, простите, не знаю. После того, как мы с вашим шефом расстались, я практически ничего о нем не знаю.
— Очень жаль. Вернее, вам-то, конечно, все равно, но у него не будет преемников, потому что теперь у него нет ни одного партнера, кроме нее…
— Кого — ее? — новость была настолько неожиданна, что я не сразу смогла усвоить очевидное.
— Его нынешней жены, простите, что говорю вам это…
— Ничего страшного, прошло уже много времени и я.. я — мне пришлось сделать небольшую паузу, потому что я действительно не могла подобрать название своему теперешнему состоянию. Время было конечно, совершенно, не причем, ибо это было дело последних трех дней. Но и рассказывать малознакомой, пусть и симпатичной мне женщине, про отдохновение души и прохладное облако вокруг меня было бы глупо. Это сложное душевно-телесное состояние вряд ли оказалось бы ей понятным, скорее напротив — напугало бы и без того несчастную тетку и, чего доброго, склонило к мысли, что я попросту помешалась. Однако слово я все же подобрала — успокоилась. Вполне. — Добавила я для пущей убедительности, и в это она поверила сразу — Конечно, жизнь продолжается, а вы такая красивая и сильная женщина, мы до сих пор вас вспоминаем и не можем понять…