Улица была многолика, но людской поток не нес в себе ни добра, ни даже просто сердечности.
Напротив, это был сгусток злой, целенаправленной энергии, замешанной на агрессии и твердой решимости для достижения своей цели снести любые преграды на пути, двинуть ближнего локтем под ребро, а то и вовсе короткой подсечкой швырнуть его на землю, прямо в грязную снежную кашу.
Таким было суммарное настроение людей, вмиг взявших меня в плотное кольцо. И не мне было винить их за это, ибо, двигаясь своим железным маршем, безжалостно втаптывая в холодную грязь упавших, они пытались всего — на всего выжить. Такая нынче была жизнь.
Однако некоторое время я тупо двигалась в этом чуждом потоке, заряжаясь его злой упрямой энергией, так же, как и все вокруг, при случае, задевая плечами прохожих, не извиняясь, но и не ожидая извинений.
В конце концов, мне это надоело, я устала и замерзла, а злая энергия улицы не пошла мне впрок. Напротив — к острому чувству тревоги, так и не покинувшему меня в толпе, добавилось ощущение собственного бессилия и одиночества.
Более того, улица начала тревожить и волновать меня, почти так же как пустая квартира, чужими пугающими шагами за спиной, холодным взглядом незнакомых глаз, царапнувшим по лицу, визгливым скрипом тормозов машины, ринувшейся к тротуару, именно в том месте, где в эту секунду находилась я.
Кто-то, опасный и очень острожный, следовал за мной, ловко растворяясь в толпе и используя ее, как удобное прикрытие. Кто-то, явно желающий мне зла и таящий уже в самом существовании своем серьезную угрозу всей моей жизни.
Таков оказался неожиданный итог прогулки, и, чувствуя, что совладать с приступом беспричинного страха, обретающим новую силу, мне не удается, я решительно свернула в первую же ярко освещенную дверь небольшого магазина.
Здесь было тепло, светло, и в воздухе струился тонкий приятный аромат.
Магазинчик был хоть и маленький, но явно претендовал на то, чтобы именоваться «бутиком» средней руки и, похоже, имел для того все основания.
Любезная девушка, словно и не подозревающая о существовании за стеклянными витринами, хмурой озлобленной толпы, одарила меня отнюдь не дежурной улыбкой и поинтересовалась: может ли быть мне полезной?
Я сразу же и с удовольствием приняла ее приветствие, и ее улыбку, заслонившись ими, как щитом от опасной улицы. Но от помощи временно отказалась, предпочитая самостоятельно, не спеша перебрать одежду, развешанную на красивых хромированных кронштейнах вдоль стен. Девушка согласно кивнула головой и отступила куда-то в недра своего душистого царства, оставляя меня наедине с великим множеством нарядов, притягивающих как магнит.