Квартира встретила меня привычной расслабляющей тишиной, в которую сливались урчание холодильника, громкое тиканье часов с кукушкой и мерный стук капель, сочившихся из крана на кухне, починить который все не доходили руки.
Я медленно обошла всю ее, вдоль и поперек, и это не заняло много времени — квартира моя была совсем небольшой, а скорее — маленькой. К тому же, все закутки, где в принципе, при желании можно было бы затаиться, известны мне были лучше, чем кому-либо.
Теперь я была совершенно уверена в том, что в квартире никого нет.
Еще некоторое время потребовалось, чтобы убедиться, что все вещи представляющие собой относительную ценность, были на местах, И вообще — ни к чему в доме не прикасались чужие руки.
В этом смысле память моя никогда меня не подводила: я с абсолютной точностью запоминаю положение вещей, и малейшее их смещение не может ускользнуть от моего внимания.
В детстве я закатывала целые истерики, если замечала, что кто-то трогал мои игрушки, ибо росла ребенком довольно капризным и жадным.
Позже, мои телевизионные коллеги, быстро отказались от привычки копаться на моем столе в поисках чистых кассет или вдруг потребовавшихся бумаг. Я неизменно засекала вторжение и устраивала разнос.
Однако, чаще всего мы ссорились с Егором, который мог бесцеремонно сунуть нос в мой компьютер, порыться в моих ящиках, просто так, любопытства ради, перебрать мои бумаги и даже вещи. В конце концов, это даже превратилось в некую игру, хотя ругалась я совершенно всерьез. Ему же становилось просто интересно, хоть раз провести меня, и вторгаясь на мою территорию, будь то кабинет, туалетная комната или салон машины, он пытался, перебирая вещи, оставлять их строго на тех местах, где они находились.
Однажды, он признался, что даже помечал расположение некоторых предметов практически неразличимыми карандашными штрихами или точками. Однако все эксперименты его заканчивались одинаково — я обнаруживала вторжение и начинала злобно ругаться.
Выходило, что повода для беспокойства не было, и злую шутку со мной опять сыграли мои не совсем, как мягко выражается Муся, здоровые нервы.
Не было никакого вторжения.
А если кто и хлопал дверьми и топал ногами, так это был кто-то из соседней квартиры. Старые мои соседи продали ее, в квартире, который месяц шел ремонт. И мало ли у кого из рабочих, какая возникла нужда держать кабинку лифта этажом выше, а потом, тяжело топая мчаться наверх, чтобы уже на лифте спуститься вниз. Со стороны такое поведение казалось, конечно, не очень логичным. Но кто, скажите мне, способен до конца постичь логику строительных рабочих, выходцев, то ли из Украины, то ли из Молдовы?!