Выбрасывать книги на помойку у меня как-то не поднималась рука.
Ларчик, однако, открылся скоро и просто.
Собрав книги в аккуратную стопку, Муся, взобравшись на стул, водрузила их на прежнее место, однако, прежде чем расставить книги вдоль полки, она поместила в самой ее глубине еще один предмет.
Это была кассета с видеофильмом, яркая упаковка которой хорошо запомнилась мне вчера.
Упрятав, таким образом, кассету, Муся принялась аккуратно расставлять книги, а я, стараясь производить как можно меньше шума, отступила от двери гостиной и поспешно вернулась к себе под одеяло, на всякий случай, накрывшись с головой.
Днем я, конечно же, извлекла фильм из Мусиного тайника, и досмотрела его до конца.
Впрочем, это было уже лишним.
Фильм сделал свое дело, определив направление моих мыслей, а вернее — фантазий.
Я возвратила кассету на место, восстановив на книжной полке прежний порядок, и вечером встретила Мусю, как ни в чем ни бывало.
Следующие несколько дней не принесли с собой ничего.
Ровной, бесцветной чередой тянулись они, одинаковые, хмурые, наполненные ожиданием и тоской.
Утром одного из них телефонный звонок, бесцеремонно разорвал пелену моего сна.
Пока я, просыпаясь окончательно, вяло тянулась к трубке, звонки прекратились, а из прихожей, где стоял второй аппарат, раздались приглушенные звуки Мусиного голоса. Значит, она еще была дома и поспешила подойти к телефону, пока его настойчивые трели не разбудили меня.
Вероятнее всего, звонили ей, и я зарылась головой в подушку, надеясь подхватить обрывки нарушенного сна, однако спать мне сегодня уже не пришлось.
Скрипнула дверь моей комнаты: Муся тихо приоткрыла ее и застыла на пороге, не решаясь будить меня, хотя, очевидно, нужда в том была.
— Я не сплю — говорю я недовольным сонным голосом, одновременно садясь на кровати — Это тебя — Муся протягивает мне трубку и лицо у нее при этом и испуганное и растерянное одновременно.
В трубке знакомый женский голос, однако, спросонья я не могу сразу вспомнить, кому он принадлежит.
Впрочем, женщина на том конце провода, предусмотрительно избавляет меня от необходимости напрягать память, сразу же представляясь.
Звонит секретарь Егора.
— Я обещала держать вас в курсе событий. Так вот, сегодня тело Егора Игоревича, наконец, доставили в Москву. Столько держали… почти три недели прошло, но вот… вчера привезли… — она тихонько всхлипывает и продолжает говорить уже сквозь слезы — Похороны завтра. Сначала отпевание в церкви на Комсомольском проспекте. Знаете, возле метро, такая красивая, маленькая…
Еще бы мне не знать храма Николы в Хамовниках! Егор любил его более всех других храмов в Москве. В нем он крестился несколько лет назад, придя к этому решению самостоятельно и очень непросто. В этом храме собирались мы обвенчаться, но как-то вышло так, что не успели.