У бурлака, сидевшего на берегу и беспечно курившего трубку, друзья спросили, не знает ли он где-нибудь поблизости избу для ночлега. Бурлак хитровато прищурил глаз и ответил:
— Есть такой дом и не так чтобы далеко. Вон за тем мысочком. Спросите там кривого Мартына. Его знают.
Идти пришлось довольно долго. Дом кривого Мартына оказался не очень казистым, нижний этаж его врос в землю. Дверь в этот полуподвал была открыта, и из помещения доносились оживленные голоса.
— Тут, видно, жильцов-то и без нас хватает, — сказал Блоха и вошел в комнату.
— Мир на стану! Будьте здоровы, добрые люди!
Из полумрака кто-то ответил:
— Здорово, коли сам добрый.
— Где хозяин?
Как из-под земли выросла хмурая фигура самого Мартына с одним глазом, серьгой в ухе, с головой, повязанной грязной тряпкой.
— Что нужно?
— Пусти переночевать.
В подвале послышался смех.
— Будет вам ночлег такой, что и не проснетесь.
— Цыц, вы! — сказал хозяин. — Как ты, Иван, полагаешь, пускать или не пускать?
На свет вышел мужчина лет тридцати, с смуглым злым лицом. Он ощупал приятелей недружелюбным взглядом черных, как угли, глаз.
— Кто такие?
— Сплавщики с каравана.
— Что ж не на барках ночуете?
— Ушли с барки.
— А не подосланы вы от управы благочиния?
Андрей вспыхнул:
— Кто вы, чтобы нам допрос чинить?
— Сейчас узнаешь. Связать их!
Несколько человек бросились к друзьям. Началась свалка. Андрей отшвырнул напавших на него, как щенят, и поспешил на выручку к Блохе, но тут же почувствовал удар чем-то тяжелым в ухо и, застонав от боли, повалился. Обоим скрутили руки за спиной. Черноглазый, по-видимому, главарь шайки, злобно усмехнулся.
— Узнал теперь, рачий глаз, с кем дело имеешь? Надо с ними кончать, Мартын.
Блоха закричал:
— Что вы! Сдурели? Мы ведь люди черного звания… От злого начальства спасаемся.
Тут один из сидевших за столом и не принимавший никакого участия в схватке поднялся и живо спросил:
— Блоха?
— Он самый.
— А я Чебак. Вот где встретились.
— Ты что, знаешь его? — спросил черноглазый.
— Да как же! Сколько вместе зимогорили да в остроге вшей кормили. Дружба наша старинная.
— Поглядим. Развяжите их, — распорядился атаман. — А вы рассказывайте про себя все по порядку да не врите.
Приятели начали исповедываться, почему и как они попали в столь тяжкие обстоятельства. Жизнь обоих вызвала общее сочувствие.
— С этого бы и начали, дурни, — сказал атаман.
— Прими их, Иван, в свою команду, — упрашивал Чебак. — Ребята добрые.
— Принять, пожалуй, можно, только с уговором: все пополам и друг за друга стоять неотступно. За трусость, за измену — смерть. Мы — вольные люди и меж собой названные братья.