Женщина, обморочно побелев, с ужасом глянула на убийцу мужа и сына. Она не знала, что делать, и стояла бледная, с дрожащими губами.
— Веди, барыня, в покои. Чествуй дорогих гостей.
Прибытов издевался. Ему было приятно внушать страх. Андрей не первый раз замечал это и все больше приходил к мысли, что атаман — негодяй.
Двери распахнулись, и разбойники прошли в комнату, где стоял длинный, накрытый белой скатертью стол.
Атаман важно сел в передний угол.
— Садись и ты, барыня, и пускай твои девушки тоже садятся с нами. Мы люди веселые, простые. Любим попеть, попить, погулять.
Дуняша и три ее подруги стали прислуживать. Стол уставили яствами. Разбойники расположились за ним, подливали вино и хозяйке и девушкам. Те боялись перечить. Атаман, усмехаясь, пристально и жадно поглядывал на Дуняшу.
— А ну, красавицы, спойте нам веселую… И ты, барыня, пой.
Девушки запели величальную, пела с ними и госпожа Красильникова. Андрей, стиснув зубы, наблюдал за пиршеством. Ему хотелось швырнуть в лицо Прибытову тяжелый кубок. Ненависть кипела в нем.
Шел милый дорожкой, дорожкой столбовой,
А я за ним, девка, следочком бегу.
Бегу, бегу, девка, голосом кричу.
Голоса не слышно — платочком машу, —
пели девушки не очень складно, с испугом поглядывая на незваных гостей. Атаман встал и махнул рукой: все поняли этот знак и направились во внутренние покои искать денег и драгоценностей. Андрей, как обычно, ничего себе не брал.
— Праведником хочешь быть, — говорил ему Юла. — В рай нас с таким рукомеслом все одно не пустят.
Он подмигнул.
— Гляди, Рыжанко, атаман-то никак девку поволок.
Андрей выскочил на двор и увидел, что Прибытов тащит в амбар Дуняшу. Девушка отбивалась изо всех сил и разорвала у атамана ворот рубахи.
— Оставь ее! — крикнул Андрей, отбросив Прибытова. — Ты что задумал?
— Не твое дело, — отвечал тот сквозь зубы и потянулся за пистолетом.
— Не мое дело, а наше!
Разбойники начали сходиться на крик. Подошли Косая Пешня, Блоха, Трехпалый, Чиж, Чебак и Шкворень. Стали расспрашивать, что случилось.
— Да вот девку хотел опозорить.
— Нехорошо, Иван, — осудил Шкворень.
— На нас за такие дела весь народ обиду будет иметь, — сказал Блоха. — Разве можно такое?
— Эх, атаман, атаман, — укоризненно покачал головой Чебак. — Еще кабы барского помету была девка, а то ведь своя сестра, крепостная!
— Пошел вон!
— Нет, мы этого так не оставим.
Прибытов глянул волком.
— Что же, судить меня задумали?
— Судить и будем, — строго сказал Андрей, заряжая пистолет.
— Кончай его, Рыжанко! — крикнул Блоха.
— Ах, вот вы как! Ну, я вам не дамся, рачий глаз…