— Сам Ширяев стегал?
Дверь распахнулась, и на пороге встала Парасковья, бледная, с раздувающимися ноздрями.
— Эх, вы! Мужики! — крикнула она. — Стыд нам за вас.
— Что? — грозно поднялся Григорий.
— А то, что когда же мукам конец придет? Когда вы за ум возьметесь? Не нам ли, бабам, прикажете за себя стоять?
— Парасковья! Ступай домой, — сказал Василий, стараясь придать словам тон приказа.
— Неужели в тебе совесть не говорит? При тебе меня раздели…
— Парасковья!
— При тебе меня… А ты?
Плечи у Парасковьи задрожали, она до крови закусила губу.
— Не плачь, сестренка, — сказал Григорий.
— Ну, хватит.
Василий взял жену за руку, она отбросила его руку. Муж рассердился.
— Ты что? Вовсе из воли вышла?
— Дерьмо ты, а не мужик…
— Я?
Василий замахнулся, но тут в распахнутую дверь раздался сильный голос Мишки Харлова:
— Григорию Рюкову приказано не медля ни часу идти в деревню Подволошную и готовиться к сплаву.
— Не пойду, — крикнул Григорий, но Мишка уже исчез.
— За что тебя, Гриша? — спросил Василий.
— Ума не приложу. Никакой провинки за мной не числится.
— А знаешь ты, что твою невесту к барину уволокли? Бабы сказывали, будто остановил он ее посередь улицы.
— Убью! — рявкнул Григорий и, схватив молоток, ринулся к двери.
— Гришка! Куда ты?
Григорий выскочил за ворота, здесь его остановили двое стражников. Они загородили ему дорогу.
— Гришка! Тебе надо быть в Подволошной… На сплав назначен. Айда с нами!
— Ребята! Так ведь я…
— Ничего не знаем. Нам приказ даден.
— Ребята! Ведь вы меня знаете… Ну куда, зачем мне идти? Ведь у меня, ребята, свадьба скоро… За что?.. Ребята!
— Айда!
Гришку подхватили под руки и потащили по дороге в Подволошную.
В этот день в доме надзирателя Ефима Нарбутовских все были в тревоге. Сам Ефим, не старый еще человек, недавно потерял жену. Дом вела старуха-мать. Сестра Анна готовилась к замужеству.
Сегодняшняя встреча и расспросы Ширяева не на шутку обеспокоили все семейство. Анна уже знала, чем это обычно кончалось. Ее двоюродная сестра Марина, выходившая замуж за писчика Ивана Протопопова, силой была приведена к господину.
— Ты бы известила жениха-то, — советовала мать, но Ефим сказал:
— Нет его на заводе, отправили в деревню, а оттуда на сплав поедет.
— Вот тебе и свадьба! — вздохнула старуха.
Анна тосковала.
— Убегу я куда-нибудь, у соседей укроюсь.
— Сыщут — всех нас под наказание подведешь. Положись на божью помощь. Может, пронесет грозу.
— Нет, матушка, чует сердце беду. Как он глядел на меня!
Девушка содрогалась от гадливого ощущения.
Вечером, когда она вышла за водой, ее встретил Кублинский и, ухмыляясь, передал ей приказ барина: