— На вас нет шляпы, лорд Джулиан.
— Фигурально. Разумеется, фигурально, дорогуша!
— К тому же я не очень понял, какую именно из моих затей вы имели в виду. Речь шла о моем решении организовать и поставить на индустриальную основу клонирование 'человеческих особей? Кстати, вопреки воле большинства государств, а вернее — их правительств. Или — о малой составляющей всего проекта: попытке раздобыть знаменитый череп — а хорошо бы все останки — печально знаменитого графа Дракулы? То есть — прошу прощения! — недавно я выяснил, что этот господин было много знатнее. Полагаю, для вашей светлости это немаловажно?
— Это действительно немаловажное обстоятельство. Но почему же только для моей светлости, старина? Любого образованного человека, на мой взгляд, должна раздражать историческая небрежность.
— Возможно. Однако мы уже сошлись на том, что я чертовски дурно образован.
— По-моему, вопрос стоял несколько иначе: речь шла о моем образовании — не стану скромничать! — вполне приличном.
— Пусть так. Но вы не ответили на мой вопрос.
— Я помню. Видите ли, друг мой, клонирование себе подобных — пусть об этом изрядно шумят нынче — почти не занимало меня. До сей поры. Откровенно говоря, я даже не знал о том, что вы имеете отношение к этой затее.
— В некотором смысле, лорд, это, собственно, моя затея, и странно…
Он оборвал фразу, не закончив.
Едва различимая насмешка скользнула в бездонной темени глаз лорда Джулиана.
Но и этого было достаточно.
Ахмад Камаль понял, что угодил в ловко расставленную ловушку, обнажив при этом самое уязвимое место своей души — непомерное, ненасытное тщеславие.
Любимый порок сатаны, если верить философам.
Но лорд Джулиан не желал философских дискуссий.
Ахмад замолчал, ожидая неизбежного — язвительной, разящей реплики, на которые Энтони Джулин был мастер.
Однако тот, похоже, пребывал в благодушном расположении духа.
Достаточно было уже и того, что собеседник «открылся», как говорят боксеры.
Разящего хука не последовало.
Энтони ударил еще раз, но не сильно, скорее играючи, нежели боксируя всерьез.
— Вот как? Простите, старина, но я действительно ничего не знал. Однако вернемся к вашему вопросу. Ответ, полагаю, ясен. Меня поначалу удивила и несколько позабавила эта охота за призраком, которую вы вздумали учинить в начале третьего тысячелетия. Однако забавной история казалось лишь до того момента, как пролилась первая кровь. С той поры ситуация стала занимать меня всерьез. А поскольку, старина, ваш покорный слуга — невозможный педант и зануда, очень скоро мне были известны все или по крайней мере значительная часть деталей и подробностей происходящего. И ваши проблемы — да, дружище, именно тогда я постиг глубину и тяжесть ваших проблем.