Мы бросили побольше соли в кастрюлю, добавили воды и стали опять ждать.
— Конечно, дома на газе всё было бы значительно быстрее, — задумчиво сказал папа. — Там есть духовка. Это удивительно, Шурик, как человек быстро привыкает к цивилизации и даже не замечает окружающих его удобств. А ну, представь себе, что зимой тебе, прежде чем уйти в школу, нужно было бы разжечь керосиновую лампу, потом сходить за водой, затем растопить дровами плиту, а уж только тогда позавтракать… Ты вот, наверное, и не думала о том, что Пушкин читал и писал при свечах, а Лермонтов на Кавказ ехал целый месяц.
Мы еще о многом поговорили с папой, а гусь всё не хотел свариться. Тут прибежал где-то пропадавший с утра Валёнка. Он явился с черными по локоть руками и перепачканным лицом. Его белая майка была крест-накрест разрисована какими-то рыжими полосами.
— Что это, на кого ты похож?! — удивился папа. Валёнка был так доволен, что можно было подумать, будто ему удалось покататься на паровозе.
— Мы заканчиваем новую конструкцию, — заявил он.
— Какую еще конструкцию?
— «ВН-11».
— Что это за «ВН-11»?
— «В» и «Н» обозначают имена конструкторов: — Валёна — я, а «Н» — Нолька. 11 — значит одиннадцатая модель.
— А почему одиннадцатая?
— Было десять вариантов. Строим одиннадцатый, самый совершенный.
— Что же это, вертолет?
— Нет, но не хуже. Завтра будет испытание, тогда узнаете. — И вдруг Валёнка говорит: — Папа, я хочу есть. Скоро будем обедать?
Вот так новость! Раньше Валёнку обедать и дозваться домой было невозможно.
— Иди-ка мойся, — строго сказал папа. — Ты с утра сбежал, а мы с Шуриком целый день на тебя работаем. Приведи себя в порядок. Сейчас всё, будет готово.
Но папа опять ошибся. Валёнка вымылся, как не мылся никогда в жизни. Даже уши и шею вымыл. Вытащил из чемодана и надел чистую рубашку, а потом уселся на веранде с книгой и стал ждать обеда. Но время шло, а наш упрямый гусь, сколько мы его ни кололи вилкой, ни за что не хотел становиться мягким.
— Вероятно, это был гусь с большим жизненным опытом, — пошутил папа и опять подлил в кастрюлю воды.
— Может быть, он был уже дедушка, — сказал Валёнка.
— Возможно… впрочем… — папа задумался. — Учитывая средний гусиный возраст, нынешним гусятам он мог бы быть даже прапрадедушкой.
Но как ни шутил папа, а от шуток сытым не станешь. У меня текли слюнки от запаха, который шел из кастрюли, а живот начинало подтягивать. Папа, конечно, держался, но я видела, что ему тоже очень хочется есть. От нетерпения Валёнка сам вызвался сходить за хлебом и по пути съел половину батона.