Не переставая жевать кусочки бекона, Пол безразличным тоном произнес:
— Длинное платье вполне подойдет.
— Давай, давай, вот опять ты споришь. В контракте оговорена длина моего платья, и у меня нет желания расторгать его из-за такой мелочи.
— А тебе, конечно, приятней, когда все эти полупьяные идиоты глазеют на твои ножки.
Она покачала головой.
— И снова ты за свое! Откуда у тебя такие старомодные взгляды?
— С каких это пор ревность стала старомодной? — Он положил вилку. — Ладно, я старомоден. Так я и вижу в тебе загадочного ангела, спустившегося ко мне с небес, и не желаю делиться ни с кем своим счастьем. Тем более не хочу, чтобы тебя пожирали глазами какие-то ротозеи. Ничего не могу с собой поделать. Кроме того, я вырос в семье с очень твердыми принципами, намного более старомодными, чем ты можешь себе представить.
— Так и не надо ни с кем делиться, — покорно согласилась Мэри и тут же твердо добавила: — Но то, что я ношу, не должно касаться никого.
— Не думаю, — возразил Пол и, помолчав, спросил: — Как насчет денег?
— Спасибо, у меня есть: Кроуфорд выдал мне аванс. Слушай, а они кажутся такими миролюбивыми. Тебе, наверное, так хочется с ними познакомиться?
— Да, но как-то неудобно подойти к ним… Может быть, через пару деньков, когда освоюсь здесь поосновательней…
Он посмотрел на нее исподлобья.
— Мне не хочется оставлять тебя одну в это утро, но поскольку мы решили остаться здесь, я должен подыскать себе хорошего, быстроногого коня и поездить по округе, поискать работу на ранчо. Пойдем, у нас сегодня столько дел!
Мэри поднялась и почувствовала на себе чужие взгляды. В Сильверстауне можно было по пальцам пересчитать всех респектабельных женщин, но далеко не все из этических соображений завтракали на Милфорд-стрит, пусть даже в самом дорогом ресторане. В своем бархатном костюме, кружевных перчатках и в этой нелепой шляпке Мэри тоже выглядела достойной уважения дамой. Однако она не сомневалась, что, как только разнесется о ней слух как о Певчей Куколке, мнение о ней в корне изменится. Но не это тревожило девушку. Все ее мысли были заняты Полом. Как, черт возьми, он собирается «осваиваться»? Как бы ни было забавно их приключение, нельзя ни на минуту забывать, что Сильверстаун 1891 года — самый опасный во всей Америке город.
Блуждая по магазинам в поисках костюма, Мэри постоянно думала о Нэнси, пытаясь найти повод сблизиться с ней. Ложь была чужда ее натуре, а правда в этом случае просто не сработает.
Двери «Тенет любви» никогда не закрывались, так как прииски работали все двадцать четыре часа в сутки и старатели заходили туда сразу же по окончании своей смены. Сейчас было около полудня. Мэри в своем шикарном костюме вошла через парадную дверь в полупустой бар и увидела, как все повернулись в ее сторону.