— Майк, а давай проверим?
— Что?
— Насколько мы можем спокойно друг к другу относиться.
— Как ты себе это представляешь?
— Очень просто. — Она шла ва-банк. — Ты поцелуешь меня, как тогда… И если мы сможем…
— Запросто! — Он нагнулся к ней, запрокинул ее лицо и начал целовать. Теперь целые толпы мурашек гонялись по ее спине в разные стороны, ноги подкашивались оттого, что так глубок и нежен был этот поцелуй. И она тихо застонала, обнимая его за бедра и прижимая к себе. — Так мы не договаривались! — внезапно заявил он, отстраняясь от нее. — Все нормально. Только… этого делать нельзя.
Глаза его были безумны. Руки дрожали. Дыхание срывалось.
— Вот видишь, Майк?
— Что?
— Тебе понравилось.
— Ха! А кто сказал, что мне не понравится? Ты — красивая, приятная девушка. Почему бы нам с тобой иногда не поцеловаться?
— То есть? Не поняла.
— А что тут непонятного? Мы можем дружить, можем целоваться. Иногда. Ну, когда больше не с кем.
— То есть?
— Элли, не обижайся. — Майк изо всех сил старался успокоиться. — Это ничего не значит.
Она смотрела на него во все глаза. Рот ее медленно открывался от удивления.
— Это вообще ничего не значит, — повторил он срывающимся голосом и снова обнял ее. — Больше ничто ничего не значит… Никогда ничего не значит…
Одним прыжком она оказалась у него на руках, обнимая коленями его бедра. Они слились в единое целое, в единый организм, состоящий из объятий, поцелуев и стонов. Они срывали друг с друга одежду, не заботясь о пуговицах и швах, срывали в прямом смысле этого слова и впивались друг в друга с рычанием и злостью, словно это была самая последняя в их жизни возможность любить друг друга. Он овладел ею в первый раз прямо здесь, на широком подоконнике, и оба не заметили границы между тем, что уже произошло, и тем, что начинается заново…
Майк был сильный и большой, Элли — маленькая и легкая, и они без устали кружили по комнатам, словно в танце, первобытном и опасном, где только страсть и сила объятий правит балом. Они не могли насытиться друг другом и той странной привязанностью, которая все еще жила на грани дружбы и любви. И сильнее всего их возбуждало именно это.
И Элли, в который раз проходя магический круг удовольствия, никак не могла вспомнить, где она находится и что привело ее сюда… Она не могла вынырнуть из сладкого пьянящего зелья по имени Майк, она забыла о времени, забыла о квартире, забыла о себе. Забыла все. Она чувствовала только тело. Свое и Майка. И частичку его тела внутри себя. И это было самое главное и важное в жизни, отныне и навсегда…
— Жаль, что хозяева оставили из мебели только кресло в холле… — проговорила Элли, когда поняла, что не может больше сидеть у Майка на руках.