— Ну чего, довольны? — Спросил официант, ставя перед ними такие порции пористого шоколада, что, наверно, и Гаргантюа было бы этого много.
— Конечно, природе трудно противостоять, — пробормотала Эмма, на сей раз не поддаваясь искушению и не беря шоколада. — Если женщина хочет видеть в мужчине отца своих будущих детей, то мужчина прежде всего стремится распространить свое семя вдаль и вширь.
Луис несколько раз переставлял с места на место тарелку с десертом, но, как и она, так к шоколаду и не притронулся.
— Конечно, доля правды в твоих выкладках есть, но по своему опыту я знаю, что не все женщины соответствуют твоему описанию. И, кстати, не все мужчины.
Эмма остановила на нем взгляд своих синих глаз.
— Но бывает и так, да?
Это был намек, и Луис его явно понял: он потупил глаза.
— Газеты сильно преувеличивают мои донжуанские качества. — Он положил ложку в блюдо, окончательно отказавшись отведать его содержимое.
— Приходят в голову конкретные имена: Кармелита, Консуэла…
— Ну, Кармелита — ладно, а что еще за Консуэла? Как ее фамилия?
— Это же была твоя, а не моя секретарша… Да, через месяц с небольшим она тебе надоела.
Луис поставил локти на стол и оперся на сплетенные пальцы подбородком.
— Вот тут ты попала пальцем в небо! Эта Консуэла — из хорошо известной мне семьи. Может быть, она была бы и не прочь, но какое мне до этого дело?
— Поэтому ты ее выгнал?
Луис в раздражении щелкнул языком.
— Не надо домыслов. Во-первых, она пришла на время, пока я буду искать себе постоянную секретаршу в «Герреро». А во-вторых, допустила утечку конфиденциальной деловой информации к моему конкуренту. — Эмма промолчала, потому что уже вовсю уплетала шоколад. — Еще вопросы будут? Могу я тебя убедить, что в последнее время моя жизнь была более чем примерной?
— Ты не обязан ни в чем меня убеждать, Луис.
Он умен, ему ничего не стоит доказать, что черное — это белое. Но почему она должна верить?
— Я изменился, Эмма, и хочу, чтобы ты это знала. Думая, что в момент, когда мы сошлись, ты была…
— Довольно, эта тема под запретом. — Она отставила тарелку. — Я не возражаю против чашечки кофе.
Ресторан почти опустел, но когда Луис поднял вверх палец, официант подскочил и мгновенно выполнил его заказ.
— Разве мы встретились не затем, Луис, чтобы поговорить про велогонки? Мы же не собирались просто провести тут время.
Он улыбнулся: вряд ли до этого мгновения она хоть раз вспоминала о велогонках. Эмма поняла смысл его улыбки, и ей вдруг захотелось разоткровенничаться.
— Так ты не понял тогда? Мне казалось, мужчины всегда догадываются о подобных вещах. Ну а теперь, что ты чувствуешь? Теперь — когда знаешь?