– Цены я установила сама, – объявила Этери, – а ты сиди и не петюкай.
– Герман обещал скупить все мое творчество, – сказала Катя, умолчав о его предложении скупить все напрямую, минуя Этери.
– А мы его на слове поймаем. Устроим тебе персоналку, и пусть скупает. Вот погоди, у нас на Винзаводе скоро Любаров будет, дай с ним разобраться, потом тобой займусь. Между прочим, на Винзаводе ты мне тоже понадобишься – бодрая и свежая.
– Да я, как тот юный пионер, в отличие от котлеты, всегда готова, – пообещала Катя. – У меня к тебе другая просьба…
– Ну, говори, пока я добрая.
– Он меня с родителями познакомить хочет.
– Кто? Этот твой Герман?
– А чему ты удивляешься?
– Да я не удивляюсь, – пожала плечами Этери. – Мне нравится ход его мыслей… Просто это как-то уж слишком скоро, тебе не кажется? А ты еще формально не разведена, если я ничего не путаю…
– Не напоминай, – поморщилась Катя.
– Ладно, как скажешь. А в чем проблема?
– Его родители живут под Тарусой. К ним надо ехать с ночевкой, на выходные…
– Не вопрос, – отмахнулась Этери. – Попрошу у Левана кого-нибудь из охранников, он здесь за милую душу переночует. Подумаешь, дело большое!
– А днем? Что охранник в картинах понимает? Как он будет продавать?
Продажи случались далеко не каждый день, иногда по будням Катя до закрытия так и просиживала в галерее одна, но в выходные посетителей обычно бывало больше: самое торговое, самое золотое время.
– Днем?… Кого-нибудь из папиных студентов мобилизую, – нашлась Этери. – А ты мне потом все расскажешь: что за родители, как приняли, ну и вообще.
– Они из поволжских немцев, Герман их из Казахстана сюда перевез.
– Ну что ж, это характеризует объект с положительной стороны, – одобрила Этери. – А что они там делают – под Тарусой?
– Больше ничего пока не знаю. Он просил сводить его в музей, – добавила Катя.
– «Я поведу тебя в музей», – сказала мне сестра», – продекламировала Этери, и обе подруги рассмеялись. – В какой музей?
– Да в любой. Он совершенно не разбирается в живописи.
– Надеюсь, за это ты не станешь гнать его из койки?
– Нет, не стану, – застенчиво улыбнулась Катя.
– Ну, не вредничай, расскажи. Я тупо и пошло храню верность Левану. Хоть послушать, как оно на стороне бывает.
Но Катя не могла рассказать. Это было слишком личное.
– Он мне цветы прислал, – увернулась она от разговора об интиме, – и вот…
Она показала подруге трюфель. Этери прочла записочку и покатилась со смеху.
– Ты эту конфетку съешь прямо у него на глазах. Кстати, хотела бы я на него посмотреть. Познакомь, а? Отбивать не буду, обещаю.