Данте протиснулся в узкую щель, вглядываясь в кромешный мрак. По мере углубления острее пахло пометом летучих мышей и плесенью. Внутри было холодно и влажно. И очень тихо, никаких звуков, кроме тех, что производил сам Данте.
Постепенно лаз расширялся, пока не превратился в просторную пещеру.
Под ногами Данте что-то захрустело.
Вампир отлично видел в темноте, и то, что предстало взору Данте, заставило его похолодеть.
Боже правый!
Они разгадали тайну Драгоса. Сомнений не осталось. Данте стоял в пещере, служившей укрытием Древнему.
Данте не то что говорить — дышать не мог, когда остальные воины спустились в пещеру.
— Черт возьми! — едва слышно пробормотал один из них.
Рио шепотом молился на своем родном языке: «Помоги нам, Господи».
Тиган мутным взглядом посмотрел сквозь брешь в стеклянной крыше на небо.
О черт!
Он тут же опустил голову, не решаясь смотреть долго: даже слабый свет зари жег сетчатку глаз, словно в них плеснули кислотой. Лукан тоже мгновенно почувствовал на себе разрушительное воздействие лучей восходящего солнца. Он был ранен Миньоном в бедро и лежал на полу. Как П1, он мог выдержать большее количество ранений, чем остальные вампиры Рода, его тело выталкивало пули, от которых он не успел увернуться, раны быстро затягивались.
Но сейчас он лежал прямо под проломом в крыше, и дым тонкими струйками потянулся вверх с открытых участков его тела. Лукан взвыл, ярость мгновенно изменила его облик: глаза вспыхнули янтарным пламенем, клыки вытянулись.
Миньон начал отступать, наконец осознав, с кем имеет дело. Лукан перекатился в темный угол и нажал на курок. Выстрел свалил Миньона, но не убил. Лукан еще раз нажал на курок, чтобы прикончить ублюдка.
Сухой щелчок — патронов в обойме не осталось.
Силы постепенно возвращались к Тигану. Но все же он не мог самостоятельно освободиться из сковывавших его цепей. Более того, он не был уверен, что ему следует это делать: «малина», которой его насильно накормили, проникла в каждую клеточку его тела и отравила ядом Кровожадности.
Тиган чувствовал, как жажда крови возрастала, требуя удовлетворения, становилась такой сильной, что он с трудом мог противостоять ей.
Он зарычал, когда Элиза подбежала к нему и попробовала освободить его руку.
— Черт возьми, отойди от меня! Убирайся отсюда! Уходи, пока есть возможность!
Но Элиза, словно не слыша его, продолжала попытки разомкнуть железный браслет на его запястье.
— Как же его снять, должен же быть способ.
Элиза обвела взглядом чердак в поисках подходящего инструмента.
— Элиза, черт побери!
Она бросилась к одному из мертвых Миньонов и вытащила из-под его тяжелого тела пистолет.