В восьмом часу слуга впустил гостя. Пожаловала мадемуазель Мирская. Мурманцев напрягся.
— Нам будет вас не хватать, мсье Мурманцев, — печально качнула головой Анастасия Григорьевна. — Как же так! Уезжаете, оставляете разбитыми сердца двух десятков девиц, которым так щедро признавались в любви!
Мурманцеву показалось, что он выпал из самолета без парашюта. Рухнув со стула на колени, воскликнул умоляюще:
— Пощадите! Вы все знаете!..
— С самого начала, — безжалостно подтвердила она.
Мурманцев схватился за голову.
— Поверьте, я никуда не намерен уезжать. Это дурацкий розыгрыш… — Он осекся и посмотрел на нее. — Ваш?!!
— Всего лишь ответ на ваш, не менее дурацкий. — Стаси взяла из вазы финик и положила в рот. — Что же нам теперь делать? — размышляла она вслух. — Придется спасать друг друга.
Она встала и подошла к нему.
— Мсье Мурманцев, я принимаю ваше предложение руки и сердца.
Мурманцев онемел на целых десять секунд.
— Но я его еще не сделал!
— Так делайте же! Или вы предпочитаете ехать в Уль-У и искать божественную пустоту Буддаллы?
Курсантам Академии запрещалось вступать в брак до окончания обучения. Через полгода Стаси получила диплом, и они обвенчались. Истории с поклонником-анонимом и уль-уйским вариантом тихо-мирно завяли. Впрочем, последняя — не без самоличного вмешательства директора Мирского. Благословив молодых, генерал-майор проводил их в свадебные каникулы.
Теперь же срочно звал обратно.
В понедельник утром они сошли с поезда на московском Финляндском вокзале. Мурманцев отвез жену в особняк, который снял перед свадьбой, — в тихом переулке Марьиной Рощи. Увидев дом впервые, Стаси одобрила его, но тут же принялась сочинять новую отделку. Мурманцев рассеянно кивал. После завтрака он оставил жену в хозяйственных мечтах и поехал в Академию.
Генерал- майор, в белом, всегдашнем своем мундире Белой Гвардии, встретил его в кабинете, обнял, усадил, напоил любимым зеленым чаем.
— Как Стасенька? Здорова ли? Вечером чтобы оба были у меня. — Он погрозил Мурманцеву пальцем. — Соскучился я по моей егозе. Да и тебе, зятек, чай, общение с тестем не повредит. Вижу, вижу, не терпится тебе узнать, зачем из отпуска отозвали. Могу сказать, что прошение твое удовлетворено. Так что твой уход из Академии решен. Крути дырки в погонах для очередного звания.
— Спасибо вам, Григорий Ильич.
— Да за что ж мне? Без протекции моей все решилось. Тут, Савва, все сошлось. И обстоятельства особые, и прошение твое, и личное дело, и даже женитьба ваша, выходит, вовремя пришлась. В общем, твоя кандидатура всех устроила. Но об этом потом. Завтра. В восемь тридцать подъезжай-ка. Отправимся с тобой кое-куда.