Белый крест (Иртенина) - страница 31

— Но… — Мурманцев был ошарашен. — У меня нет опыта оперативной работы. Из ваших же слов я понял…

— А ты, сынок, не торопи коней. Не думай, что с моих слов ты что-то понял. Сказано завтра — значит, завтра. А сегодня отдыхай пока. Балуй жену молодую. Как она, не понесла еще?

— Как будто нет.

— Ну, может, оно и к лучшему сейчас. Даст Бог, успеет еще нарожать.

Мурманцев вышел от генерал-майора в большом изумлении, посильно скрываемом. Академия, распущенная на вакации, пустовала, и эхо шагов гуляло по высоким коридорам. Встретив пару преподавателей младшего состава, он поболтал с ними, узнал свежие столичные и академические сплетни, сообщил о своем переводе. Его поздравили, увели в ближний трактир. Там обмыли намечающиеся изменения на погонах.

Вечером был ужин у тестя. Григорий Ильич, захмелев после нескольких чарок, передавал детям опыт своей долгой шестидесятилетней жизни. Назидательно качал пальцем, вспоминая, как его мотало из гарнизона в гарнизон по просторам родины, а благоверная его, ныне покойная, Варвара Кирилловна терпеливо следовала за ним повсюду. Даже с животом не захотела оставить мужа, рожала в военном лазарете в киргизской глуши. И младенца, Стасеньку, приучала к капризам беспокойной солдатской жизни. Посему и выросла Стаська уже готовой женой офицера, за мужем пойдет в огонь и воду.

Выслушав затем от детей историю лодочника Плоткина, искавшего богатства черного барона, Мирский предался воспоминаниям о временах Отступника.

— Да-а, смутное было времечко. Конец второй тысячи лет. Я не то чтоб малой был — все уже понимал. Порядки дикие тогда стали, детушки. Государь Петр Романович в прелесть бесовскую впал. Ересь урантийская, что по стране расползлась, и не ересью вовсе была. Это ее так позже в меморандумах и анналах прозвали — ересь новых жидовствующих. Почему новых, сами знаете. Тех, прежних, в шестнадцатом веке еще пожгли… Так вот было это, дети мои, просто бесопоклонство. Выдумали что проклятые урантийцы? Что человек не образ и подобие, а скот, но жизнь его драгоценна. Почему такое? Потому что человек-де царь скотов и разумен. У него много похотений, и он страдает от их подавления. Каково? Поэтому нужна ему свобода. Поклонись аду, и тебе позволят все. Воруй, блуди, убивай. Осознавай себя скотом свободным и бесценным. Страшное время было, детушки. В церквах столичных едва не стали черные обедни творить… Государь под конец царствования корону с себя снял и президентство установить хотел. Слава Всевышнему — не дал непотребства над Империей совершить…

Мурманцев делал вид, что внимательно слушает. Дела не так давно минувших дней еще жили в преданьях, но не вызывали отклика в душе — только мертвящую тоску, потому что мертвы были плоды той эпохи, времени царя-Отступника. Почему Империя тогда так легко и стремительно подпала под чужебесное влияние — этот вопрос многих волновал даже и по сию пору. Мурманцев полагал, что знает ответ. Однажды на семинаре по теории заговора кто-то из курсантов спросил: «Почему невозможно разоблачение заговора?». Мурманцев крепко задумался. «Думаю, причина в том, что заговор рождается не в сфере действия, как это ни странно, а в области наддействия, в точке столкновения противоположных ментальностей, так сказать. Если же перейти на уровень ниже, в сферу как раз действия… здесь, господа, мы увидим интересную картину. Предположим, неопределенно большой группой лиц совершаются прямые враждебные по отношению к общественным и культурным институтам действия. Эти действия и выглядят и справедливо формулируются сторонними наблюдателями как заговор. Другая группа лиц, так называемые просвещенные люди, в средствах информации ведет массированную атаку на якобы конспирологическую манию этих наблюдателей, едко высмеивает их логику. Создается определенное устойчивое общественное мнение. В итоге противник получает возможность действовать чуть ли не в открытую. Никто уже не обвинит их не только в заговоре, но и в откровенной уголовщине из страха прослыть узколобым фанатиком. Их будут обходить далеко стороной, предпочтя не замечать разрушительность их деятельности. Соответственно, и прямого противодействия не последует. Такова сила отвода глаз. Магия отвергнутого слова. Кстати, сами завербованные тоже могут искренне не считать себя участниками какого-то там заговора, даже стоящие наверху. Все они — лишь рядовые исполнители, которым много знать не положено. Они никогда не видели тех, кто дергает их за веревочки. Более того, само существование кукловодов за ширмой для большинства из них тайна».