Девка напротив, с шалыми черными глазами и косой, уложенной на голове в три ряда, взяла гитару. Тронула струны. Но тут в комнату вернулся юноша, попавшийся Мурманцеву в коридоре, похожий на полового из трактира. Подбежав к старцу, он шепнул ему что-то на ухо. Распутин отпихнул от себя девок, принял осанистый вид.
— Ну, — сказал, — веди. Поглядим. Агашка, отложи-ка струмент.
Парень исчез и минуту спустя привел впереди себя женщину. Принадлежала она не к низкому сословию. В лице была видна образованность. Мещанка или, может, гувернантка. В руках держала сумочку-кошелек. Оглядев компанию, она определила хозяина квартиры, легко поклонилась ему и замерла. Очевидно, не ожидала найти здесь такое многолюдство. Ее разглядывали с интересом и откровенным ожиданием.
— Отец Григорий, к вам я… — пробормотала женщина и замолчала.
Распутин встал. Оправил рубаху, перешагнул через ноги сидящих.
— Знаю, зачем пришла, — сообщил он, остановившись перед гостьей. — Исцеления хочешь. — Он протянул руку и провел по щеке женщины. Она низко опустила голову. — Мужа-то нет. Огонь телесный залить некому. Что ж полюбовника не нашла?
— Где ж его найти-то? — усмехнулась вдруг женщина и посмотрела в глаза старцу. — Грешно, отец Григорий. Вот если б вы…
Старец распялил рот в юродивой ухмылке.
— Много вас таких. Со всеми грешно, а со мной не грешно. Не грешно со мной? — Он повернулся к сидящим за столом.
— Не грешно, отче, — подтвердили бабы. — Для спасения не грешно.
— А гордыня-то, а? — зычно вопросил Распутин у женщины. — Для меня себя берегла? Меня, Христова крестника? Любой с улицы, за которого Спаситель распят, не гож для твоей гуньки? — Он перевел дух и заговорил ласковей, добавив в голос теплой мякины: — Беса блудного мне выгнать не трудно, матушка. Да гордыня утянет тебя в пекло. А спасаться надо-ть, милая. Мне спасать вас надо-ть. Мне сам Бог повеление такое дал.
Распутин шагнул спиной к столу и, как бы невзначай споткнувшись, смахнул стоявшую на краю почти полную бутылку ликера и посудину с красной икрой. Звонко хлопнувшись, стекло разлетелось по полу. Вишневая жидкость потекла под стол и под ноги женщине. Икра смешалась с осколками и ликером, притянув к себе завороженные взгляды.
— Матрена, ведро с тряпкой, — велел Распутин, усаживаясь на диван, подальше от мутной красной речки.
Рослая девка с некрасивым лицом принесла наполненное водой ведро, поставила, рядом бросила тряпку. И села на место.
— Прибрать бы надо, милая, — обратился старец к гостье. — Не сочти за труд.
Женщина, снова обведя глазами сидящих, медленно положила сумочку на тумбу у стены. Расстегнула манжеты платья и закатала рукава.