Перед их отъездом у княгини состоялась с внуком беседа.
— Эдуар, ты собираешься потратить огромную сумму на свой гардероб. Есть ли у тебя деньги?
Князь признался, что его единственным капиталом были коллекционные машины устаревших моделей. Но в настоящий момент все его деньги были израсходованы.
— Я так и думала, — сказала княгиня, — и поэтому я тебя обеспечила кредитной карточкой «Америкэн экспресс». Тебе только остается подписать этот бланк.
Эдуар порывисто обнял бабку. Деньги для него не были главным в жизни, но тем не менее жест Гертруды свидетельствовал о любви и заботе.
* * *
В отсутствие Розины работы на строительном участке не велись; Фаусто, которого она предупредила по телефону о своем приезде, оставил лаконичную записку на дверях вагончика: «Сиводня вечором не могу. Обисню. Цылую. Ф.»
Она расплакалась. Эта безграмотная записка на французском убила в ней всю радость возвращения.
Простившись с матерью-герцогиней, Эдуар поехал к себе в гараж. К его удивлению, тот оказался открытым. Наджиба в огромных резиновых сапогах, в которых тонули ее ноги, мыла машину. Увидев Эдуара, девушка выронила шланг и бросилась князю на шею.
— Я чувствовала! Я чувствовала! — задыхалась она от счастья. — Сегодня утром, проснувшись, я уже пережила эту встречу, я все себе так и представляла.
Эдуар нежно ее обнял. Но от девушки дурно пахло, и ему стало неприятно.
— Селим здесь?
— Вот он!
Банан заваривал глушитель. Сноп искр потрескивал и отражался в стеклах его огромных защитных очков.
Князь приблизился к пареньку сзади и положил ему руку на плечо. Банан повернулся, и все его перепачканное лицо засияло. Он отключил сварочный аппарат.
— Это невероятно! — сказал он. — Сестренка предсказала сегодня утром твой приезд!
— Давай откроем школу ясновидения! — пошутил Эдуар. — Значит, ты решил?
— Мы остались без единого су.
— А Наджиба не боится, что опять появится эта маленькая сучка?
— Наоборот, она хочет, чтобы подонки вернулись.
Глагол «вернуться» кольнул Эдуара, так как он свидетельствовал о том, что эти ребята считали себя здесь хозяевами.
— Я разговаривал с этой тварью до отъезда и обрушил на нее целый шквал угроз, но не знаю, насколько я был убедителен.
— Если они вернутся, я готов к бою, — с яростью заявил Селим.
Он подошел к стене, снял с гвоздя старую робу, под ней оказалось охотничье ружье, к которому он припаял ствол.
— Здесь внутри патроны, нашпигованные дробью, — объявил он с гордостью. — Первому, кто дотронется до моей сестры, я прострелю ноги.
— Не играй в хреновые игры! — проворчал Эдуар. — Где ты раздобыл ружье?