Тогда я начал молиться, чтобы окончательно не впасть в отчаяние, которое есть грех, без пяти минут самогубство.
«Господи, я уже не помню, когда я молился крайний раз. Я не говорю о церкви, исповеди и причастии, так давно это было. Но вот сейчас, Господи, мне очень нужна твоя помощь, чего тебе стоит? Ну хоть чуть-чуть, хоть капельку, помоги, а? Я же не так много прошу и не так часто пристаю. Меня могут распылить ракетой или лазерным лучом, но я помалкиваю. Но сейчас такой момент… сложный… мне самому никак! Просто если ты не поможешь, меня убьют, точно и без всяких преувеличений. А зачем оно нам обоим надо? И ладно бы свои, так тут католики напополам с мормонами — мне даже исповедаться не дадут, вот что страшно! Я уже без двух минут покойник. Прилетит Боб Джи Кейн, доложит Гаю — и привет! Очень прошу, Господи, выручай!»
Вот такая неконвенционная молитва, но все же лучше, чем ничего.
Прошел час, три, десять.
Бог, если и услышал, никаких знаков не подал. Карцер тоже был нем, если не обращать внимания на нервирующее жужжание панели освещения.
Я мазнул взглядом по стене. Если говорить языком геральдики, который в нас вколотили на предмете «Статуты Орденов»: серебряной. Если перевести на человеческий — уныло стальной, ведь это для геральдиста нет разницы между серебром, белым и серым. Для нормального человека разница очень даже существенная.
«Вот ведь тварь! — подумал я, имея в виду Фэйри Вилсон. — Это же надо было подвести под монастырь! Попал-то я по ее вине! Это после того, как я спас девчонку из открытого космоса! Неблагодарная тварь! Вот летела бы сейчас в направлении Магеллановых Облаков без посторонней помощи!»
«Румянцев, не дури! — сказала мне вторая, рассудочная половина, породив волну шизофренических подозрений. — Подумай сам: отвергнутая любовь — хуже танка! Ведь ты Фэйри отверг, да еще в грубой форме, чего теперь удивляешься?»
«Отвергнутая любовь значительно лучше танка. — Я поставил логическую мину на самого себя. Рассудочная половина на нее наступила и подорвалась, если судить по наступившему молчанию. Тогда я продолжил: — Во-первых, убойная сила больше и, так сказать, адреснее. Во-вторых, взгляни на эту световую панель. Она совсем старая и противно дребезжит. Мне, по крайней мере, никогда не стать вот таким, противным и дребезжащим… Хотя, честно говоря, хотелось бы еще немного помучиться… лет этак сорок, да не судьба, видно».
Очень жаль, что я не увижу Рошни. А ведь я получаюсь ко всему прочему клятвопреступник! Клялся же, что мы еще встретимся, а выходит, что обманул. Правильно написано: не клянись, ибо и волос на своей голове не можешь вырастить… ну, как-то так. Не силен в Катехизисе, в отличие от профильных истребительных предметов.