— Вы знаете вот это противотанковое ружье? — спросил он, указывая на схематический рисунок противотанкового ружья.
Отвечаю: знаю ружье Дегтярева, стрелял из него по немецкому танку, а вот этого не видел и с ним не знаком.
Щербаков метнул в меня сердитый взгляд. Я ответил, что знать это ружье — дело не хитрое. Это, видимо, переполнило чашу терпения, и Щербаков начал распекать меня по всем статьям.
Решение о моем назначении было тут же отложено. Обида раздирала грудь. Но разум взял верх. Я сел в машину и, не заезжая никуда, начал колесить по полигонам, изучать технику. Освежив старые знания, детально изучил новое оружие. Потом специалисты мне устроили настоящий экзамен.
И вот наконец назначение состоялось. Рано утром я улетел на Волховский фронт, чтобы вступить в должность начальника политотдела армии...»
— Рассказывая, — продолжал Котиков, — мой товарищ заметил, что главным для него было преодолеть обиду, увидеть глубокий смысл в том, что произошло в кабинете начальника Главного политического управления, и извлечь пользу для дела. Советую и вам из этого случая сделать для себя выводы, — закончил Котиков, предложив пойти пострелять из личного оружия. Сам он показал свое мастерство первым — все пули в центр мишени.
Позже Котиков часто бывал в нашей дивизии. Видел я его и в гневе. Более всего он сердился, когда сталкивался с формализмом и чиновничьей спесью. Помню, как он едко высмеял одного полковника, который вел беседу с солдатами примерно так:
— Как живете, товарищи?
— Хорошо, товарищ полковник.
— Как вас кормят?
— Хорошо, товарищ полковник.
— Письма из дому получаете?
— Получаем, товарищ полковник.
— Настроение боевое?
— Боевое, товарищ полковник.
На этом «беседа» обрывалась. Полковник, покашливая, направлялся в другое подразделение.
Когда полковник вернулся в политотдел, Котиков спросил его:
— Как живете, товарищ полковник?
— Хорошо...
— Как вас кормят?
— Хорошо...
— Письма из дому получаете?
Мы все не удержались от улыбок, а полковник покраснел как рак.
Сам Котиков, если беседовал с солдатами о пище, так и ел с ними из одного котелка, если о письмах, так просил, которые можно, прочитать вслух. Тут же порой решали, как и чем, какой семье фронтовика можно помочь, кому из местных руководителей написать.
Многому мы учились у Котикова — такту, сердечности, самостоятельности.
— Вы не ждите от меня специальных указаний по каждому поводу, сами думайте, — любил говорить он.
Верно кто-то сказал, что когда познакомишься с хорошим человеком, словно увидишь новую звезду. И тебе будет светлее, и жить станет легче. Такое ощущение осталось у меня после знакомства с Александром Георгиевичем Котиковым. Не удивительно, что вскоре после победы над гитлеровской Германией генерал-майор Котиков стал советским комендантом Берлина.