Затем Александр Георгиевич жил в Москве. При первой встрече с ним в 1955 году я думал, тот ли он, каким был на фронте? Не согнули ли его годы? Да, его здоровье сильно пошатнулось. Работа коменданта Берлина потребовала много сил и энергии. Он тяжело заболел. Много месяцев пролежал в госпитале. Но не сдался. После увольнения в запас Александр Георгиевич с присущей ему увлеченностью взялся за лекционную работу. Стал хорошим лектором. Его можно было встретить на заводах Москвы, в городах и селах, освобожденных 61-й армией от немецко-фашистских захватчиков. Он поддерживал связь со многими школами. К нему часто обращались по различным вопросам ветераны 61-й армии. Словом, Александр Георгиевич Котиков по-прежнему оставался активным бойцом нашей партии, страстным пропагандистом ленинских идей.
После его смерти именем генерал-майора А. Г. Котикова названа одна из площадей столицы ГДР. Выступавший на митинге бургомистр района высоко оценил заслуги А. Г. Котикова в осуществлении демократических перемен в Берлине в первые послевоенные годы.
* * *
Противник учитывал важность полесского направления и заблаговременно превратил Мозырь и Калинковичи в мощные узлы сопротивления. На подступах к Мозырю, в 25–30 км, на линии Большие Автюки, Прудок, Шерейки, Гряда, Барбаров был создан сильно укрепленный рубеж обороны с многочисленными траншеями, дзотами, инженерными заграждениями.
С ходу прорвать оборону врага не удалось. Дивизия получила приказ закрепиться. Во всех частях и подразделениях закипела работа — воины укрепляли оборонительный рубеж. Велась разведка боем. Широко развернулось снайперское движение. За короткий срок опытные и молодые снайперы нашей дивизии (если сложить их счета) истребили больше батальона гитлеровцев.
Заканчивался сорок третий, начинался новый, сорок четвертый год. Прямо на переднем крае, в окопах и блиндажах, командиры тепло поздравляли солдат с Новым годом. Ветеранам войны вручались новогодние поздравления от командования 61-й армии и нашей дивизии. В это время у нас находились гости — представители трудящихся Удмуртской АССР. Это был настоящий праздник братства фронта и тыла. Гости жили в наших блиндажах и землянках, проводили долгие часы на передовой, беседуя с бойцами. В те дни было относительно тихо: только время от времени артиллерия противника била по площадям, иногда давали одну-другую очередь пулеметы. Но то, что у нас считалось затишьем, для гостей выглядело крещением огнем. С другой стороны, простая фронтовая пища казалась богатой и обильной тыловикам, жившим по строгим карточным нормам. Гости восторгались героизмом красноармейцев; бойцы переполнялись нежностью к тонким, в ссадинах и мозолях, рукам женщин, заменивших мужей у станков. Гордость за своих матерей, сестер, невест, сутками не выходивших из цехов, умевших безропотно переносить и холод и голод, согревала сердца. Они там, в Удмуртии, жили одной мыслью: «Все для фронта!»