— Я не могу оставаться в прошлом, Макс.
— Просто не… встречайся с ними. Пожалуйста, Энни. Дай мне немного времени.
Энни вздохнула.
— Не думаю, что времени под силу решить это.
Она откинула голову, открывая шею его поцелуям. Губами он спустился к впадинке у ключицы и коснулся се языком. Его дыхание обожгло ей кожу.
Еще один раз.
Еще один поцелуй. Объятия, которые были больше, чем просто урок. Поцелуй, предназначенный только ей. Энни застонала, зная, что не должна позволять Максу получить власть над ее телом. Но было уже слишком поздно, а она так долго желала его, скрывая чувства в глубине своего сердца.
Взяв ее на руки, Макс сделал несколько шагов, и Энни почувствовала под собой пластиковую поверхность одного из новых столов для пикников, которые добровольцы из пожарной охраны Митчеллтона купили для парка.
Он яростно прижался ртом к ее губам. Его руки блуждали по ее телу, требуя чего-то… требуя так властно, что она напряглась.
— Прости, милая, — прошептал Макс через секунду, ослабляя хватку. Испугав Энни, чего ему меньше всего хотелось, он принялся гладить се плечи, пока напряжение, которое он так бездумно вызвал, не покинуло Энни.
Свет фар проезжающего по шоссе автомобиля на мгновение привел Макса в чувство, и он поднял голову, прислушиваясь. В отдалении послышался крик совы, и ветер шелестел листьями на деревьях.
— Все на ярмарке, — пробормотала Энни. — Кроме Грейс, она дома.
Он пытался разглядеть ее лицо, скрытое густой тенью. Она была прекрасна и так непохожа на тех женщин, которых он знал… И при этом всегда была рядом, мудрая, добрая и любящая.
Макс снова поцеловал ее, вздрагивая от желания.
На этот раз она не открыла губ, и Макс улыбнулся в темноте. Такая невинная, такая чувственная. Сколько головокружительных противоположностей заключено в этом теле… Ее неординарность искушала его так сильно, что он почти боялся дотронуться до нее.
— Так темно. Я не вижу тебя, — пробормотал он.
— Я выгляжу так же, как всегда. — Мм.
Макс легко дотронулся пальцами до ее лица, исследуя изгиб бровей, атласную гладкость и теплоту закрытых век, нежную линию скул.
И се волосы… Хорошо, что она не изменила своей прически. Ему нравились длинные волосы Энни.
Пряди пробежали по его пальцам, лаская, как шелк. Он играл ее локонами, наслаждаясь их мягкостью и представляя, как они могли бы рассыпаться по его телу.
Потом, нагнувшись, он провел языком по линии се губ. Дразня, искушая, льстя. Ожидая отклика как дара, а не как чего-то, взятого силой.
— О… Макс, — выдохнула Энни, открывая губы. Его язык скользнул между ними в теплую влажную глубину.