— Ну? — спросил он, когда я дочитал.
— Спасибо.
— Бобби Аллардеку следует благодарить бога за то, что у него такой шурин.
Я с удивлением посмотрел на него. Подумают о маниакальном недоверии Бобби и о том, что на самом-то деле я сделал все это только ради сестры. Эта заметка, по крайней мере, успокоит город и владельцев и позволит конюшне вернуться к нормальной жизни — при условии, конечно, что нам удастся разобраться с финансами.
— А что заставило вас передумать? — поинтересовался я. Он пожал плечами.
— Вы. Юристы сказали, что вы отступитесь. Я сказал, что черта с два. Они думают, что угрозой длительного и дорогостоящего процесса можно запугать кого угодно. — Он криво улыбнулся. — А я сказал, что если мы не напечатаем опровержение, вы постараетесь отравить нам жизнь. Я ведь был прав, не так ли?
— Да.
Он кивнул.
— Я убедил их, что мы не можем допустить, чтобы Джей Эрскин и Оуэн Уаттс пошли под суд.
— Тем более что у Джея Эрскина уже есть одна судимость.
Он на миг остолбенел. Потом сказал:
— Да.
«Вот как раз это их и убедило», — подумал я.
— Это Джей Эрскин написал те статьи про Бобби? — спросил я.
Поколебавшись, он кивнул.
— Он написал все, кроме опровержения. Опровержение писал я.
Он нажал кнопку переговорной системы у себя на столе и ровным тоном сообщил всем, кто мог его слышать:
— Филдинг здесь.
— Ну вот, газета напечатана, — сказал он. — Где карточки?
— Вы получите их завтра, после того как газеты будут доставлены. Мы ведь так и договаривались.
— Вы никогда не сдаетесь, да? Оуэн Уаттс уже поехал в Ньюмаркет. Другой человек пошел на почту. — Он задумчиво взглянул на меня. — А как вы узнали про банк?
— Я подумал, что вы можете попытаться дискредитировать меня. И приостановил все выплаты на мой счет.
Он поджал губы.
— Они просто не поняли, с кем имеют дело, — сказал он.
Тут зазвенел звонок, и Леггат немедленно нажал на кнопку, отпиравшую дверь. Я обернулся и увидел, как в кабинет вошел человек, которого я не знал. В глазах его отражалось беспечное любопытство. Довольно высокий, начинающий лысеть, с бледным высоким лбом, он был одет в обычный темный костюм с галстуком в яркую полоску и имел привычку потирать пальцы, точно учитель, отряхивающий с рук мел.
— Дэвид Морс, глава нашего юридического отдела, — коротко представил его Сэм Леггат.
Руки Дэвид Морс мне подавать не стал, и я ему тоже. Он оглядел меня с головы до ног, точно экспонат на выставке, отметил анорак нараспашку и голубую рубашку с галстуком.
— Жокей, — холодно процедил он. — Тот, что устроил такой шум.
Ответить на это было нечего — я и не стал отвечать. В это время в открытую дверь вошел другой человек. Он был окутан аурой власти и ходил мягко, опираясь на внешнюю сторону стопы. Такой же высокий, как юрист, напомаженные черные волосы, оливковая кожа, округлый подбородок, маленький рот и глаза как блестящие черные бусинки; тяжелые плечи, подтянутый живот, одет в темно-синий костюм. Он был моложе Сэма Леггата и Морса, но чувствовалось, что это их босс.