— Я — Нестор Полгейт, — объявил он, окинул меня взглядом, так же как и Морс, и тоже обошелся без приветствий. — Ваши фокусы мне надоели. Немедленно верните имущество моих репортеров!
Голос Полгейта соответствовал его облику: раскатистый, мужественный бас. Язык его был сухим и примитивным.
— Вы меня сюда позвали только затем, чтобы это сказать? — осведомился я.
«Не надо крутить им хвост», — сказала Роза Квинс. Ладно-ладно…
Полгейт поджал губы, обошел стол и встал рядом с Леггатом. Юрист сделал то же самое, и получилось, что они выстроились передо мной, точно триумвират начальников, вызвавших «на ковер» нерадивого подчиненного.
Но мне уже не раз приходилось стоять вот так перед распорядителями на скачках, и я научился не выказывать ни страха, ни вызова. Оказывается, отрицательный опыт тоже может принести пользу. Я спокойно стоял и ждал.
— Ваши утверждения, будто мы преднамеренно развязали кампанию с целью погубить вашего зятя, являются беспочвенными, — заявил Полгейт. — Если вы посмеете заявить об этом публично, мы подадим на вас в суд за клевету.
— Вы развязали кампанию с целью помешать Мейнарду Аллардеку получить рыцарский титул, — возразил я. — Вы стремились испортить его репутацию, и вам было все равно, кого, кроме него, это заденет. Ваша газета вела себя бессердечно и по-хамски. С ней это бывает постоянно. И я буду говорить об этом, кому и когда мне будет угодно.
Полгейт заметно напрягся. Юрист приоткрыл рот. Леггата же, похоже, все это начинало забавлять.
— Объясните, почему вы хотели погубить Мейнарда Аллардека, — сказал я.
— Не ваше дело! — отрезал Полгейт с решительностью захлопнувшегося сейфа. Я понял, что, возможно, когда-нибудь я это и узнаю, но не от тех, кто находится в этой комнате. Поэтому я продолжал:
— Вы сочли, что эффективнее всего будет ударить сбоку, и решили достать Мейнарда через его сына. Вы не подумали о том, что его сыну это грозит разорением. Вы просто воспользовались им. И вы должны возместить ему причиненный ущерб.
— Нет! — сказал Полгейт.
— Мы ничего не признаем! — вставил юрист.
Классическая фраза, вполне в духе адвоката. Возможно, мы и виноваты, но никогда в этом не признаемся.
— Если вы будете продолжать пытаться вымогать у нас деньги, — продолжал он, — «Ежедневное знамя» добьется, чтобы вас арестовали и предали суду.
Я прислушивался не столько к словам, сколько к этому голосу. Где-то я его уже слышал… Высокий тембр, отчетливый выговор, полное неверие в то, что у меня тоже могут быть мозги…
— Вы не в Хампстиде живете? — задумчиво спросил я.
— А при чем тут это? — с холодным раздражением осведомился Полгейт.