— Проценты? — возопил он. — А это что за чушь собачья? Какие проценты?
— Ну, — сказал Бобби, — проценты на те деньги, которые нам пришлось взять в кредит из-за того, что вы давно не платили.
Наступило молчание. С моей стороны молчание было почтительным. Я и не подозревал, что мой зять способен на такое.
Грейвс внезапно овладел собой, поджал губы, сузил глаза и полез во внутренний карман за чековой книжкой. Не торопясь, без гнева, он выписал чек, оторвал его и протянул Бобби.
— А теперь отойдите! — приказал он мне.
— Все нормально? — спросил я у Бобби.
— Да, — ответил он, несколько удивленный. — Все до последнего пенни.
— Вот и хорошо, — сказал я. — А теперь поди и выведи из фургона вторую лошадь мистера Грейвса.
— Чего-чего? — переспросил ошарашенный Бобби.
— Чек, — мягко заметил я, — это всего лишь клочок бумаги, пока его не оплатили в банке.
— Это клевета! — снова вознегодовал мистер Грейвс.
— Это просто предусмотрительность, — возразил я.
Бобби поспешно сунул чек в карман брюк, словно боясь, что Грейвс попытается его отобрать — что было вполне оправдано, принимая во внимание, как последний был разъярен.
— Вот когда мы получим деньги по этому чеку, — сказал я Грейвсу, — можете приехать и забрать своих лошадей. Где-нибудь в четверг или в пятницу.
До тех пор Бобби будет держать их бесплатно, но если вы не заберете их до субботы, Бобби снова начнет взимать плату за корм и уход.
Бобби чуть приоткрыл рот — и решительно закрыл его. И без долгих разговоров направился к фургону. Грейвс побежал было за ним, громогласно протестуя, потом вернулся и снова набросился на меня, крича и буквально подпрыгивая на месте.
— Я позабочусь, чтобы об этом стало известно распорядителям!
— А вот это будет очень неразумно с вашей стороны, — заметил я.
— Я аннулирую чек!
— Если вы это сделаете, — спокойно ответил я, — Бобби придется занести вас в список штрафников.
Эта угроза заставила Грейвса заткнуться, словно по волшебству. Человек, занесенный в штрафной список Жокей-клуба за неуплату, с позором изгоняется со всех ипподромов. И, разумеется, его лошади тоже. Мистер Грейвс, похоже, не был готов к подобному унижению.
— Я вам этого не забуду! — злобно заверил он меня. — Вы еще пожалеете, что встали мне поперек дороги! Я об этом позабочусь!
Тем временем Бобби успел вывести из фургона другую лошадь Грейвса. Он поставил ее в денник, а конюх с шофером подняли пандус и закрыли машину.
— Поезжайте, мистер Грейвс, — сказал я. — Возвращайтесь днем и не забудьте предварительно позвонить.
Он глянул на меня исподлобья и внезапно снова сменил тактику — опять поджал губы, сузил глаза и подавил свой гнев. В первый раз, когда он, не торгуясь, подписал чек, я догадался, что он решил его аннулировать.