Спросить бы у Леона прямо: надолго они здесь? Куда едут? Зачем? От кого бегут, ведь бегут же, ясно. Не ответит, это тоже ясно. Наслаждаемся жизнью по мере возможностей, сейчас отдохнем и подумаем, что дальше делать.
Леон хлебал из жестяной банки. Варево пахло субпродуктами, печенью, остро и вкусно. На прутике над костром шипели грибы с красными шляпками, исходили паром и соком.
— Вы чего, народ! — Вадим схватил мухоморы. — Это же поганки!
— Сам ты поганка! — хихикнул водитель. — Мы же их выпарили! Вся дрянь вышла!
Вадим размахнулся и зашвырнул отраву подальше в кусты. Водитель покрутил пальцем у виска. Сандра поднялась и отправилась на поиски выброшенных грибов. Леон, не отрываясь, ел.
Водитель протянул Вадиму лепешку:
— Держи, Дизайнер. Пожри, чтобы, значит, было чем блевать! Только учти, я тобою машинку вытру, если ты ее испачкаешь!
— Спасибо. Меня Вадим зовут, вообще-то.
— А меня — Мишка, ну, или Ходок, а почему Ходок, я тебе не скажу! — и заржал, жердина костлявая!
Вадим жевал лепешку. Есть не хотелось. Это Леон где-то шлялся, а они с Сандрой отдыхали. Сандра вернулась, принесла грибы и принялась задумчиво обгрызать их с палочки. Деликатес, надо думать. Настроение, несмотря на грубость водителя, пофигистическую ненависть Леона и равнодушие Сандры, было нормальным. Все-таки тут лес — разруха, вонь и грязь на психику не давили.
Не мешало бы сходить в кусты перед дорожкой. «Застольный» разговор не клеился, а сколько еще ехать — хрен его знает. Вадим поднялся.
— Иди с ним, — велел Леон Ходоку. — Чтобы не сгинул. Отвечаешь головой.
Ходок, стеная, отставил свою жестянку, поддернул штаны. Выглядел он как живая иллюстрация к киберпанку: драный камуфляж, разгрузка, портупея, еще и шлемофон. И улыбка. Это надо же так ощериться! С таким умением родиться надо, не научишься ведь.
Стоило отойти от дороги на пять шагов — и очарование леса улетучилось.
Вонючий репеллент отпугивал комаров, но гнуса были тучи — рябило в глазах, как перед обмороком. Ноги утопали в почве. Вадим пригляделся и понял, что идет не по траве и не по прелой листве, а по мху. Слева зеленела полянка ненормально крупной кислицы. В метре от опушки начинался бурелом — здесь в братской могиле гнили десятки деревьев. Вадим задрал голову: на фоне серого неба качались верхушки елей.
— Ураган был? — спросил он у Ходока.
— Ураган? А, это бывает. Вот сухостой и валит, ага. Даже ели иногда валит… Тут вообще место гнилое, сплошные болота. Грибов много, ага. Толку? Пока наберешь ведро, или гнус сожрет, или дрянь какая из леса вылезет да набросится! Лучше туда не соваться. А-акеюшки?