— Как это — тащите? Это было бы наглостью с моей стороны.
— Ну, вы же требуете свидания? Вот я и не устояла. Вы такой обаятельный. Целых два аспекта безопасности — и я вся твоя. Ты своего добился, красавчик. Презервативы мы у Сары одолжим.
Мау смотрела на нас во все глаза. Она любовалась нами обоими.
Я подошел к Лоре и почтительно поцеловал ей руку.
— Готов извиниться, если чем-то невольно обидел. Это не входило в мои планы. Признаюсь: после вашей тактичнейшей выволочки я бы начал с другого аспекта безопасности.
— С какого?
— С любви. В вас можно влюбиться. А это небезопасно.
— С любви… Вадим, женщина всегда слышит то, что ей говорят. Надо быть осторожней со словами. Это для мужчины слова всего лишь слова, а для женщины за ними стоит отношение. Ты меня обидел тем, что не очень готов отвечать за слова. Если влюбился в меня за три минуты — тащи в постель, а потом в ЗАГС; если нет — зачем говорить об информационном аспекте и тут же извиняться? Я тебе готова простить божественное легкомыслие; но мне трудно простить дешевый треп. Я от него просто устала.
Во мне взыграли ложная гордость и ложно понятое чувство собственного достоинства — результат тончайшего женского манипулирования.
— Презервативы у меня свои. Сара, одолжи мне ключи от гардероба. Лора, дай мне твою руку: я тащу тебя в постель.
Мы заперлись в какой-то тесной каморке, где был только пышный скрипучий диван, покрытый кожзаменителем, и пробыли там до конца рабочего дня («а мачта гнется и скрыпит», крутилось у меня в голове). Презервативов нам не хватило, да нас это не слишком-то и волновало. Лично я черпал силы в одной ее фразе: «я прощу тебе божественное легкомыслие»; кроме того, меня несказанно вдохновляли ее формы — рожавшая женщина выглядела свежо и удивительно пикантно. Далеко не всех так красят роды; ее красили. Свет мы не выключали, чтобы можно было сполна насладиться развратом, до неприличия напоминавшим любовь. Диван нещадно скрыпел, пронзительно, с придыханиями, как полноправный участник оргии, поэтому мы импровизировали стоя или сидя; на диване мы только отдыхали, поглаживая друг друга и изумляясь свежести своих желаний.
Когда мы на предательски подгибающихся ногах выбрались из каморки, держась за руки, нам казалось, что мы влюблены друг в друга до безумия. Весь дружный коллектив КБ под предлогом окончания рабочего дня сбежался смотреть на нас, как на преступников, дни которых сочтены. Бледная синева под глазами, осунувшиеся лица, сухой блеск в глазах…
На фоне предполагаемой гильотины мученики выглядели впечатляюще.