Во втором часу ночи кто-то тихонько постучал в дверь.
Открыв дверь, он увидел перед собой Ползунова.
— Мы, кажется, с вами встречались на Ахен-Зе? — шепотом спросил он.
— Да, я там был вместе с Тони, — шепнул Ибрагим, пропуская гостя.
Ползунов подошел к столу и положил на него тяжелый предмет в брезентовом чехле.
— Давайте инструкции, я спешу, — переводя дух, сказал он.
— Для вас все приготовлено.
Ползунов повернулся и тротянул руку к стулу.
В этот миг и налетел на него Ибрагим. Сбил с ног и придавил к полу.
В комнату ворвались еще двое…Через минуту Ползунов со связанными руками сидел на полу у стола. Склонившись над ним, я извлек из кармана его брюк маленький пистолет. Оружие неприятно блестело…
Сидя на полу, Ползунов глядел на свои~колени. Его узкий лоб покрылся испариной. В ту минуту внутри у него все оборвалось, рухнуло. Его сознание раздавила одна тяжелая мысль. Это — конец. Конец всем грязным надеждам и помыслам и всей, в сущности, сволочной его жизни.
Тщательный обыск кинобудки и осмотр личных вещей Ползунова частично уже объяснили, почему все это произошло.
Два больших чемодана были наполнены ценными мужскими и дамскими вещами. Похабные игрушки и парнографические открытки лежали там же. Ощупывая погоны на парадном обмундировании Ползунова, Ибрагим обратил внимание на то, что один из них казался толще другого. Распоров «толстый» погон, наткнулся на зашитые в него бумаги и фотографию. На первом листке значился адрес какого-то Ползунова, проживающего в США, в штате Флорида. На втором было письмо следующего содержания:
«Дорогой мой сын Гриша!
Мне сообщили, что ты живой и здоровый. Верные люди дали мне твое фото, и я смотрю на него и плачу. Посылаю тебе свое. Гриша, ты сделай все для этих людей. А если не сделаешь, то наверное, плохо поступят со мной. Мне дали понять об этом вчера, вызвав меня в департамент штата. Но они пообещали, что если все будет хорошо, ты будешь со мной. Молю господа бога дать мне дожить до этого счастливого дня.
Любящий тебя отец».
С фотографии, размером в четверть открытки, прищуренным взглядом смотрел на нас пожилой человек в приличном костюме и в шляпе. Снят он был на фоне красивой виллы, рядом с роскошным автомобилем. Под ступеньками крыльца кинобудки валялись в большом количестве пустые бутылки разной формы и с разными наклейками.
— Пил, по-видимому, по ночам, заглушал страх, — резюмировал Ибрагим.
— Видно сразу — жадюга, — в тон Ибрагиму сказал я, указывая на чемоданы.
Обнаруженные в процессе обыска документы проливали свет на давно мучивший меня вопрос: каким же образом Ползунов — молодой советский паренек — стал шпионом, как он угодил в лапы Шварца?