– Вряд ли ваши наблюдения, любезный Гортензий, прояснят ситуацию, – подвел итог Игнатий Христофорович, – но думаю, дальше расследование наше пойдет веселее. Последние сутки Викарий пристально наблюдал за владением покойного Оберштейна. Сопоставлял и делал выводы. Так вот, помимо изъятой особи и беглого Фавна, из поселения «Яблочный чиж» пропал еще один… э‑э, субъект. Подросток, неполные восемнадцать лет – все сходится, милая Амалия, до второй зрелости ему месяц с небольшим. Прозвище – Тим, недавние портретные характеристики извлечены из имеющейся у меня записи о прибытии Нафанаила. Как раз тот самый, коему Паламид – светлая ему память, – положил столь неосторожно руку на плечо. Вот, полюбуйтесь. Викарий, выделенный графий, пожалуйста!
Изображение перемигнулось, на секунду ослепив Гортензия вспышкой, и в многократном детальном увеличении возникло юношески округлое, свежее лицо. Шатен, волосы прямые, занятная косая стрижка – будто срезали наскоро, точеный упрямый подбородок, немного коротковатый нос. Глаза пронзительные, живые карие – это‑то самое важное: ни в коем случае близко не напоминают о существе из Вольера. Мальчишка смотрит на мир, а не сквозь него, и что‑то особенное видит. Такой и в лихую крапиву заберется, и перед Радетелем не растеряется. Потому что взгляд его – человечий, без сомнений и даже без словесных утверждений. Принять как факт, только это и остается. Кажется, Карел с ним согласен:
– Если мы найдем его и если окажется – именно он напал на Агностика? Что мы сделаем?
Карел явно избегал называть этого поселкового парнишку особью. Язык, видно, не повернулся. А вопрос его был насущным.
– Что сделаем? Пока не могу сказать определенно, – с сумрачной суровостью ответил ему Игнатий Христофорович. – Если он особь, обсуждать тут нечего. Публичная смертная казнь под прозрачной легендой, дабы вернуть владение к равновесию. Если же нет… Вы все, как я погляжу, преждевременно склоняетесь в пользу вышепоименованного Тима? Исходя единственно из его портретного изображения, так сказать, располагающего к себе? Рано судить. Но разбирательство будет строгим. Виноват – ответит перед обществом, не виноват – что же, добро пожаловать в Новый мир! Только сейчас мы не о том. Прежде нужно его поймать, вот о чем подумайте! Если он и в самом деле причастен к гибели Агностика? То у нас убийца на свободе. Возможно, опасный в некотором роде. И потом, вторая неделя и незавершенный подростковый период. Он давно не получал гормон «претексты». А значит, и реакции на противоположный пол у него отнюдь не сниженные. Не то чтобы это грозит неприятностями нашим женщинам, но все же далеко не безобидно у существа, понятия не имеющего об эстетической сублимации природных инстинктов.